Другая
Терез Буман
Скандинавская линия «НордБук»
Она работает в больничной столовой шведского города Норрчёпинга, но мечтает писать книги. Одним дождливым днем врач Карл Мальмберг предложил подвезти ее до дома. Так началась история страстных отношений между женатым мужчиной и молодой женщиной, мечтающей о прекрасной, настоящей жизни. «Другая» – это роман о любви, власти и классовых различиях, о столкновении женского и мужского начал, о смелости последовать за своей мечтой и умении бросить вызов собственным страхам.
Терез Буман (р. 1978) – шведская писательница, литературный критик, редактор отдела культуры газеты «Экспрессен», автор трех книг, переведенных на ряд европейских языков. Роман «Другая» был в 2015 году номинирован на премию Шведского радио и на Литературную премию Северного Совета.
На русском языке публикуется впервые.
Терез Буман
Другая
Спасла меня плебейская кровь.
Умереть мне не так-то легко.
Хуже приходится богам, которым необходима любовь.
/…/
Я сижу на кухне, и мое сердце
не что иное, как губка для мытья посуды.
Оно побывало на дне и способно впитать
что угодно.
Оса Нельвин
© Therese Bohman, 2014
© А. Савицкая, перевод на русский язык, 2021
© ИД «Городец», издание на русском языке, оформление, 2021
Ноябрь полностью завладел Норрчёпингом, всю осень город окутывают туманы. Липы на аллеях горят желтизной, воздух теплый, но по утрам, когда я иду к автобусной остановке у вокзала, пересекая двор Эстгётского театра и читая надпись над входом: «Доноси вековую скорбь, доноси вековую радость [1 - Строка из стихотворения Эсайаса Тегнера «Художник». (Здесь и далее примечания переводчика.)]», на улице сыро и холодно.
Дома у меня полы стали холодными, собственно холодно во всей квартире, поскольку домовладелец, похоже, еще всерьез не включил отопление, батареи едва теплые, а по полу тянет. Я живу на первом этаже, и в выходящей на улицу комнате, которая служит мне гостиной и спальней, нет жалюзи. Возможно, их сломал кто-то, живший здесь до меня. С внутренней стороны окна я понизу приклеила скотчем бумагу для выпекания, чтобы свет проникал, а проходящие мимо люди не могли заглядывать внутрь. До этого однажды утром я, проснувшись, увидела пялившегося на меня мужчину, его лицо покачивалось за окном подобно розовому воздушному шарику. Поняв, что я его заметила, мужчина сразу ушел, но, возможно, он долго простоял там, наблюдая за мной спящей. Потом я не могла отделаться от мысли, одновременно неприятной и будоражащей: возможно, он не единственный, думала я. Может, он слышал обо мне от какого-нибудь знакомого, может, мужчины, подглядывающие за мной, пока я сплю, сменяют друг друга, приходят с рассветом и надеются, что я еще немного сброшу одеяло.
Затем неприязнь взяла верх, я пошла, купила бумагу для выпекания, тщательно приклеила ее скотчем достаточно высоко, чтобы нельзя было заглянуть внутрь, и сходила на улицу проверить, не осталось ли щелей.
В те дни, когда мне надо идти на работу, будильник звонит в половине седьмого. Асфальт за окном глубокого черного цвета, нынешняя осень влажная, по утрам в воздухе висит туман, из гавани или даже с моря доносится запах влаги.
Однообразие моей утренней рутины действует усыпляюще, все происходит, словно во сне: вечно опаздывающий автобус медленно пробирается через еще покоящиеся в утреннем тумане пригороды, по которым я проехала уже столько раз, что начала узнавать номерные знаки автомобилей на парковках и написанные с ошибками вывески местных магазинчиков, предлагающие дешевый снюс.
К моему приходу в вестибюле больницы уже всегда стоит женщина из Красного Креста с копилкой для пожертвований, я киваю женщине, думая, что, когда у меня будет мелочь, надо бы дать ей немного денег – так я думаю каждое утро. Я отключаю сигнализацию в пустой столовой, отпираю пустые раздевалки, переодеваюсь.
У нас, работающих на кухне и в зале, такие же блузы, как у санитарок: прямоугольные, с v-образным вырезом, мешковатые, полностью лишенные посадки, – они просто висят на груди, отчего при малейшем намеке на бюст ты кажешься огромной. Белые брюки, задуманные для
ЛитРес