Всё началось не со зла,

Всё началось как игра

Но!

Лестницу в небо сожгла

Плата за стыд твой и страх

Ты и они…

Я порвал бы эту нить,

Слышишь Жанна!

Жанна…

Сводит с ума – улица Роз!

Спрячь свой обман – улица слёз

Я люблю и ненавижу тебя…

Грязь под ногами бродяг

Чище, чем фальшь сладких слов

Я подаю тебе знак

Бросить своё ремесло

Брось!

И уйди!

Пусть растает, словно дым

облик Жанны

Жанны…

Ария

Улица роз

Пролог

Март 2014 года. Поселок Еленовка, Донецкая область, Украина. УИН №52 – колония максимального уровня защиты

Вряд ли найдется писатель, способный описать то время. Какой она была – весна 2014 года на Украине…

Кровь и пепел Майдана – смешались с кровью и пеплом сожженных автобусов с крымчанами, возвращавшимися домой и застигнутыми на дороге бандеровцами. Яростная надежда одних и страх других, гимн непокоры, звучащий на разных языках – как на украинском, так и на русском. Живое море огней на Майдане и живое море огней в Крыму – каждый праздновал свое. Пустота на месте звезд, огонь вокруг креста…

Кто-то проклял твой народ и это – неспроста…

И – ощущение стремительно убыстряющегося хода времени, раскручивающегося маховика, бездумно и безжалостно ломающего судьбы живых людей…

В ту весну многие поняли, что теперь все зависит от них…

В ту весну многие поняли, что можно убивать…

Две машины – банковский броневик и бытовка на шасси Камаз с завешенными шторками окнами – быстро шли по грязной областной дороге. Донецкая область, Донбасс. Место, про которое на Украине говорили кто с усмешкой, кто с нешуточной злобой, в Киеве выходцы из Донецка часто скрывали, откуда они – или наоборот бравировали этим. Край терриконов, больших денег, братков и приближающейся войны. Но большие деньги – это Донецк, в донецкой провинции – беспросветная нищета. Было чуть больше шести часов утра по местному времени, но села уже просыпались, то тут то там в предрассветной тьме – светились огоньки – кабанчиков покормить, коровку подоить, нехитрый крестьянский труд. Но к тем, кто находился в машинах – это не имело никакого отношения.

В свете фар мелькнул указатель «Оленiвка»

– Подъезжаем… – сказал человек, сидящий на переднем сидении банковского броневика на украинских номерах. Номера были нарисованы хоть и корректно, но достаточно неаккуратно. Вчера вечером рисовали, на скорую руку…

Водитель броневика щелкнул по микрофону на горле

– Внимание!

В свете фар мелькали дома… низенькие, каменные крестьянские дома, они ехали уверенно, не плутая. Знали свою цель.

– Вижу коробку – отрывисто сказал водитель

– Приготовились… – человек с переднего сидения вставил магазин, передернул затвор автомата и раскатал шерстяную шапочку в маску, подавая пример остальным.

– Приготовились!

В свете фар мелькнула дверь, необычная для колонии, дверь из профнастила. Банковский броневик, разгоняясь, шел точно на нее, все схватились, кто за что мог… удар! Одну из створок дверей сорвало с петель, другую отбросило – банковский броневик прорвался на территорию колонии максимального уровня защиты, следом – через сметенные таранным ударом ворота прорвался Камаз. С Камаза – прыгали, бежали рядом с ним люди в черной штурмовой униформе без знаков различия, с автоматами Калашникова…

Охранник – сунулся из будки… Он просто тут зарабатывал деньги и немалые, потому что пронесенная в периметр пачка чая стола три магазинные цены, телефон – пять. На эти деньги он уже построил двухэтажный кирпичный особняк, и дочку замуж выдал… в Донецке погуляли, всё как у людей…

– Вы шо?

Хлесткий удар приклада снес его на землю, штурмующие прорвались в дежурку. Судя по всему, они хорошо знали систему охраны колонии, потому что на всем постсоветском пространстве они одинаковы…

Банковский броневик подкатил к административному зданию, дверь тут была стальная, но ее снесли небольшим зарядом взрывчатки, заранее подготовленным. Бросили внутрь светошумовую, пошли на прорыв. Штурмующие хорошо знали расположение комнат – дежурка, оружейная…

Сирена взвыла и тут же смолкла. Обошлось без жертв, никто не применял до сих пор оружия, не прозвучало ни единого выстрела. Двое в масках вытащил