Киреев Ю. П.

Тетрадь 24

Если долго молчать

Сборник

Глава 1

Героическая сюита

Стихи

На каждый спас…

На каждый спас земля – щедрей не надо.

И грядки дружно в пиршеский порыв

Включаясь, открывают свои клады

За соль в суставах сладкие дары.

Осенний арсенал крахмальных ядер

Зафрахтовал на зиму погреба.

И редьке, что не слаще с хреном рядом

Злодейкою не кажется судьба.

Стреляют сольным залпом поясницы,

Но стреляным нет смысла угрожать.

И красную девицу из темницы

Удочеряет рыжий урожай.

С достоинством…

С достоинством пригубят бабы в праздник

Меды за ренты божеский распил.

А к Покрову багрянцевый бумажник

Поэтов первыми до святости растлит.

«Осенний день – очей очарованье!»

Пьянящий шорох листьев под ногой…

Но лёгкий ветерок «поры прощальной»

Уже «грозит» улыбкой ледяной.

И ёжится земля, как горожане,

По прихоти чужих календарей,

Но верится ещё, что «ЖКХаны»

В грядущих буднях будут поскромней.

Пройдут дожди, метели отбуранят

И солнце снова свой займёт зенит.

И как всегда, чарующий багрянец

Бессмертной грустью строчки осенит.

Но на паях…

Но на паях Взаимного упрёка

Ждать потепленья как?то не с руки.

Само собой, прощённые до срока

Душевные не тают ледники.

Само собой, лишь праздники приходят:

За Спасом Спас, за Сретеньем Покров.

Для консервации гражданской непогоды

В Минздраве консервируется кровь.

Само собой, от щедрых бабьих грядок

До сахарно болотных площадей

Приводится в рождественский порядок

Пасхальное сознание вождей.

И не от этих ли душевных инвестиций

Всеобщий обесценивая страх

Для преступивших всякие границы

Глобальный зафрахтован саркофаг?

Само собой не от сибирской язвы

Могилу роет уличный трибун.

Он рвёт того, кто низостью повязан

И ложью сыт, и смотрится в гробу.

Нет, не само

Нет, не само собою время учредило

Поэзию хранилищем добра.

Спас поэтический не даром дарит силы

В ночь мракобесья выжить до утра.

Нет, не само собой слепые имут зренье

И источается смирения запас,

И праздники восторженные зреют,

И не к добру запаздывает Спас.

Нет, не само собой всю жизнь в движенье

По грядкам жизни правды лемеха.

Нужна субстанция большого обновленья,

Где не последний гвоздь прозрение стиха.

Медленно меркнет…

Медленно меркнет таинственный свет.

Непостижимо тяжёлое веко

Луну закрывает и сходит на нет

Уверенность в лёгкую смерть человека.

Всплывают из мрака пугалки вранья.

Стал плинтус не шуткой, а мерой паденья.

Что? На плетень пала тень воронья?

Или на землю нашло помутненье?

Что ни вопрос, то учёным на праздник.

Есть повод проверить на вшивость закон:

Не он ли сподобил слепых угораздить

Прозренья искать у безбожных икон?

У конституции крыша – народ.

Закон?то что свыше, но крыша повыше.

Если случается наоборот —

Крышкой становится крыша.

С озоновой выси…

С озоновой выси всей веси земной

Льдом непогоды грозится Аляска:

И роскоши, что прирастает маржой,

И бедности, ждущей, что будет, с опаской.

Но послан намёк инквизиторски честно

С надёжностью наукоёмких усердий:

Всем, всем поимённо указано место

И время, и близкая очередь смерти.

И память убить чтоб, на скорый костёр

Выписана квитанция,

На гарях стучит либеральный топор.

Внедряются галлюцинации.

Когда?то могучим шарагам науки

Был СССР петь осанну готов.

А на прогресс распустил свои руки —

И увеличился выпуск гробов.

Шараги ли? «Нэп» ли? Нет смысла в полемике.

Кругом мозги от оккультных наук.

Но зреет ответ в головах академиков,

Словно к добыче крадётся паук.

Земле не призреть…

Земле не призреть всю людскую ораву.

И быстро прозрели в глобальном обкоме.

По англосаксонскому тайному праву

Не каждый Адольф задыхается в коме.

Не каждый имущий жрёт ржёт без зазренья.

Но пахнут Потсдамом мангалы жрецов.

Так пахнут парады вселенских затмений.

Так гадко смердит от живых мертвецов.

Так ложь изливают вожди водолеи.

Так опускают на дно Атлантиды.

Бермудские хляби не все одолеют.

Но чистыми всё?таки многие выйдут.