Значит, никогда

Сергей Семенович Монастырский

Значит, никогда не закончится опасная и неразрешенная любовь этих двоих. Значит, никогда они не уйдут их своих семей. Значит, никогда все вместе эти люди не будут счастливы.

Сергей Монастырский

Значит, никогда

Сентябрьское солнце клонилось к вечеру. Было тепло, но тепло это было уже грустное      , последнее.

По усыпанной желтыми листьями аллее загородного парка шли двое. Он держал ее за руку, она перебирала в своей ладони его пальцы. Это была красивая пара. Она в легком осеннем элегантном пальто, он в коротком плаще белого цвета.

Иногда парящие листья кружились так медленно, что он ловил их свободной рукой на лету и вдевал в волосы своей подруги. Это была влюбленная пара, что было видно даже при беглом взгляде не них.

– Представляешь, – говорила она, – если сейчас из-за поворота выйдет мой муж, держа за руку твою жену!

– Я их сразу с тобой познакомлю, – развил он давние ее фантазии.

– И мы заживем вместе счастливой шведской семьей! – засмеялась она.

– Нет, сказал он, – не заживем.

– Почему? –

– Потому что я тебя люблю!

– Жаль, – вздохнула она, – только что я нашла счастливый выход.

Это было лучшее место для их встреч. Парк был загородный, мало кто специально приходил, в основном только местные мамаши прогуливали своих малышей, да местные пенсионеры степенно гуляли по дорожкам.

Встречи заканчивались одинаково, они садились в припаркованные, возле входа свои автомобили и разъезжались по домам, чтобы не позднее семи часов быть дома, не вызывая лишних подозрений.

Благо, работа у обоих была достаточно свободная, и назначать встречу, они могли и в три и в четыре часа дня. Обязательным ритуалом перед расставанием было также сесть в одну из машин на заднее сиденье и целоваться или просто прижиматься друг к другу и шептать разные слова. Семь лет уже длилось это.

И не только в парках, в гостиницах, квартирах, сдаваемых на сутки, в мини гостиницах и за городом, просто в полях, если позволяло время до них доехать… Мало ли куда заведет дорога.

– Андрюш, – говорила Оля в самое счастливые их встречи в постели какой-нибудь гостиницы, прижимаясь к нему в подмышку, – как ты думаешь, слова, которые мы говорили, звуки поцелуев и все, все- все, что мы с тобой делали, будут висеть в воздухе, когда мы отсюда сейчас уйдем?

– Нет!

– Фу, какой противный! А почему?

– Я их обычно забираю с собой. Видишь мой портфель?!

– Зачем?

– И чтобы те, кто здесь будет после нас, не повесились от зависти!

Оба похохотали.

– Ну да! – задумчиво говорила Оля, – так, как у нас – ни у кого не бывает!

Семь лет назад такие же слова, поцелуи, вздохи висели в воздухе в квартире Андрея и его жены.

И были счастливы все пробуждения утром со счастливым завтраком яичницей, которую брали прямо с горячей сковороды и густым запахом кофе и утренним поцелуем и новым ласковым утренним словом.

Как-то после свадьбы жена попросила Андрея:

– Не называй меня все время, Маней! Придумай какие-нибудь новые названия.

– Ладно! – пообещал Андрей и вот уже три года каждый день он придумывал новые названия.

Сегодня это было «жареная курица»!

– Доброе утро, моя жареная курица!– весело сказал он, усаживаясь за накрытый завтраком стол.

– Мам! Чего он обзывается?! – изумился трехлетний сын, впрочем, давно привыкший к необычным названиям мамы, но такого еще не было!

– Это не обзывание, а ласковое слово!– успокоил Андрей.

– Да, мне очень нравиться быть жареной курицей! – подтвердила мать.

– Правда, нравиться? – переспросил Андрей.

– Да, и твоя жареная курица будет очень-очень-очень ждать тебя вечером!

– А я тогда буду сыном жареной курицы!– объявил сын.

– Правильно. И расскажи это в саду!

…Такие слова и музыка заполняли квартиру Андрея.

– Я никогда не смогу выразить, как я люблю тебя, – говорил ей муж, – давай я об этом тебе лучше сыграю!

И он садился за пианино играл ей нежные, нежные мелодии, нежней которых жена никогда не слышала.

Он был профессиональным музыкантом и очень талантливым исполнителем и часто гастролировал по концертным площадкам страны.

– Я вас всех люблю ужасно! – говорила жена и барабанила п