Молчание доктора Жава

Саша Ханин

Буэнос-Айрес, некто Догхауз Рейли, писатель, переживающий затяжной творческий кризис, зарабатывает на жизнь частным сыском. Виктория Окампо, создатель журнала «Sur», нанимает его, чтобы найти рукопись одного романа. Чтение этого романа – смертельно опасное занятие. В тексте спрятан вирус, разрушающий сознание читателя. За романом и его автором, русским эмигрантом, охотится инфернальный убийца известный как Публикатор… Зима в подмосковном поселке. Мистическое обучение ремеслу писателя. Последний секрет мастерства и темная инициация. Брошенные заколоченные дома, мертвецы, бродящие по промозглым улочкам, демоны, живущие в шкафу… Фашисты покидают секретную базу под ледяным панцирем Антарктиды. Их цеппелины неслышно плывут в ночном небе над Москвой… Многочисленные литературные аллюзии, книжные персонажи и реальные исторические фигуры, динамичный сюжет и парадоксальная развязка – все это вы найдете в новом романе Саша Ханина. Содержит нецензурную брань.

Ханин

Молчание доктора Жава

Белый берег

Старина Жюль распахивает дверь заведения. Стоя на пороге, он раскуривает трубку и сквозь табачный дым смотрит, как среди белых полей петляет река. С серенького мутного неба медленно сыпет крупный снег. Вода в реке кажется густой, словно сироп. На излучине в предвечерней мгле горят сиреневые огни. От одного своего постояльца трактирщик узнал, что вверх по течению на том берегу стоит силикатный завод имени святого Мефодия. Жюль решил, что как-нибудь обязательно сходит к заводу на своей утлой лодчонке, и однажды, погожим осенним утром, напившись кофе с пряниками, он почапал вверх по течению. Трактирщик грёб пару часов к ряду. До завода было уже рукой подать. Он видел стоящие на обрывистом берегу пыльные коробки корпусов, покрашенный синий краской барак и кирпичную трубу, но тут спокойная обычно река вырвала из уключины весло. А после еще разгулялась непогода, пошел дождь со снегом, словом, пришлось поворачивать восвояси.

Быстро смеркается. Отсвет дальних огней падает на темную и вязкую речную воду. Старина Жюль осторожно постукивает трубкой о дверной косяк, выколачивая табачный пепел из чашки. Он хочет уйти в тепло, бросает последний взгляд на реку и ему мерещится что-то черное на воде. Может быть, лодка? Жюль смотрит вдаль, пока у него не начинают слезиться глаза. Да, это лодка. Старина Жюль не хочет уходить, но он совсем продрог. И Жюль возвращается в заведение, скоренько набрасывает на плечи овчинный тулуп, нахлобучивает облезлый треух, кутаясь, спускается по ступенькам крыльца и выходит на причал. Стоит, привалившись к перилам, и набивает трубку табачком из кисета. Лодка теперь заметно ближе. Река сносит ее к причалу. Сквозь полог медленно падающего снега старина Жюль видит черный силуэт человека, сидящего в лодке на скамеечке. На человеке пальто с поднятым воротом и шляпа. На коленях он держит маленький чемоданчик. Жюль пробует раскурить трубку. Спичка гаснет. Жюль роняет ее в воду, ищет другую спичку в коробке, снова пробует поджечь табак и у него снова ничего не выходит. Меж тем нос лодки упирается в почерневшие столбы причала. Пассажир поднимает голову и глядит на Жюля из-под обвисших полей шляпы.

Трактирщик замечает, что человек в лодке куда моложе, чем он себе представлял, глядя на припорошенный снегом, черный силуэт вдали на реке. У паренька осунувшееся бледное лицо. Скулы и подбородок заштрихованы редкой щетиной. Под глазами темные круги, а сами глаза цепкие, колючие, словом неприятные. Они то и дело меняют цвет… Медлительная зимняя река, огни силикатного завода, темнеющие поля окрест, трубка вишневого дерева в руке трактирщика выцветают и бледнеют, покрываются патиной, мутными пятнышками и трещинками, словно старая фотография. А лицо паренька, сидящего на скамеечке в лодке, напротив, отчетливо выступает из ранних сумерек, контрастное и подробно прорисованное, оно выпячивается из побледневшего потрескавшегося пейзажа, и, стоя на причале старина Жюль может пересчитать щетинки на его скулах…

Паренек смотрит теперь куда-то за спину Жюля. Жюль оглядывается. У него за спиной присутствует стар