Агриппина. Младшая сестра Смерти

Елена Станиславская

Агриппину с детства преследуют несчастья. Вернее, несчастья преследуют тех, кто с ней сближается. Друзья отворачиваются от неё – потому что боятся. Звери обходят её стороной – потому что чуют беду. Отец заколачивает окна и двери в доме – потому что хочет защитить… Не дочь от жестокого мира, а мир от дочери. Кажется, проклятие невозможно снять. Агриппине остаётся только решить: в какое русло она направит свою разрушительную силу? Кого будет уничтожать: нечисть или людей? Какой путь выберет: милосердия или гнева? Тайные общества, мрачные закоулки Петербурга, сама Смерть… и её младшая сестра. Вот что ждёт Агриппину, если она отважится развязать розовую ленточку на загадочном свитке.

Елена Станиславская

Агриппина. Младшая сестра Смерти

Пролог

Моё имя Агриппина, но все зовут меня Грипп. И в этом есть смысл.

Каждый год от гриппа погибает около шестисот тысяч человек. Как и мой тёзка, я тоже убиваю людей. Пусть не так много, но счёт уже идёт на десятки.

Хотела бы я остановиться. Не причинять боль. Не нести смерть. Вот только понятия не имею, как это сделать. Остаётся только одно…

Глава 1

Переехать в Питер

Машина резко подпрыгивает, и я вскрикиваю от боли. Рука, высунутая из окна, чуть не переламывается пополам. Голова врезается в потолок.

– А я говорила, прибери клешню! – для Кристины, моей мачехи, вполне нормально вот так рявкать. – Тут ухаб на ухабе. Гореть им в аду, работничкам хреновым! У них была одна задача: нормально положить асфальт, но они её провалили. Криворукие обезьяны! – Крис продолжает ругаться на чём свет стоит.

На самом деле мачеха у меня совсем неплохая. Даже хорошая. Но только не за рулём. И не во время работы над очередным проектом. И не с людьми, которые её бесят.

– Ок, руку убрала. А с головой что делать? – Я потираю ушибленную макушку. – Спрятать в бардачке?

– Голову могла бы оставить дома. Всё равно не пользуешься, – Крис фыркает и, высунувшись из окна, орёт на проезжающий сбоку автомобиль: – Куда прёшь, кретин?!

– Дом, – задумчиво повторяю я. – Если бы он у меня был.

– Не говори ерунды. – Мачеха напрягается. – У нас теперь будет два дома. Один в Краськове, второй в Питере. А если тебе не понравится в большом городе, в чём я сильно сомневаюсь, мы вернёмся назад в посёлок, – её голос смягчается. – Даю слово, Грипп.

Я не отвечаю и смотрю в окно на проплывающие мимо опоры ЛЭП – эйфелевы башни, которые мы заслужили. Раньше в вышках мне чудилась провинциально-индустриальная романтика, но теперь при виде них ноет сердце и бегают мурашки.

Однажды такая опора рухнула рядом со мной. Мы с Лизкой гуляли на окраине посёлка. Был ноябрь, и в воздухе уже пахло зимой. Жухлая трава, поседев от инея, хрустела под подошвами. Сверху лился высоковольтный гул, низкий и тревожный. Я подняла лицо к небу и поймала тот самый момент, когда металлическая громадина покачнулась, как мачта, и понеслась вниз. Нужно было бежать, но меня точно парализовало. Затрещали провода, раздался грохот. Во все стороны брызнули стальные детали и куски земли. Меня не задело, а вот Лизку…

Натягиваю поглубже капюшон толстовки и отворачиваюсь от окна.

Интересно, было ли в моей жизни время, когда это не происходило? Вряд ли.

А будет? Ответа нет.

Ухабистая дорога кончается, и перед нами расстилается трасса. Крис выдыхает, немного расслабляется и откидывает волосы на спину – они длинные и чёрные, как у ведьмы. И это в придачу к зелёным глазам и способности есть что угодно, не толстея.

Нас ждёт восемь или девять часов дороги. За все свои шестнадцать лет я ни разу не ездила на такие дальние расстояния, но почему-то отлично представляю, чего ожидать.

Мы будем ехать молча, если не считать периодической ругани Крис в адрес других водителей. На полпути остановимся в придорожной забегаловке. За прилавком – дородная продавщица, на столах – полиэтиленовые скатерти, засиженные прошлогодними мухами и проштампованные кружочками потёкшего кофе. Крис закажет что-то неудобоваримое, например, щи из квашеной капусты. А я возьму пирожок с картошкой и приторный три-в-одном. Мой липкий след, мой коф