Я пишу эту жизнь…

Я пишу эту жизнь, рифмой боль усмиряя,

Укрощая беду и запреты круша,

Я, наверное, мало о вечности знаю,

Но касается слово – и рвётся душа.

Я пишу эту жизнь для усталых и ярких,

Для озлобленных жизнью и раненных ею,

Для таких, кто ещё обожает подарки,

И других, кто подарки ценить не умеет.

Я пишу эту жизнь, иногда украшая,

А порой обнажая и гневно целуя,

Я для вечности ноль, как любая другая,

Просто буквами мир для кого-то рисую.

Я пишу эту жизнь не от скуки унылой,

Не за ради убить пару в сутках часов —

Это сами часы мудрым ритмом пробили

И секундными стрелками выдали слов.

Я пишу эту жизнь то понятно, то сложно,

Не пороча страны, не решая задач,

Я касаюсь струны, где коснуться возможно, —

Чья-то скрипка вдали то смеётся, то плачет.

Я пишу эту жизнь каждый день понемногу,

Собирая в букет сокровенные мысли,

Может, это кому-то расчистит дорогу,

По которой идти далеко… и со смыслом.

С гражданской болью поневоле…

Ослепительный лучик!

Политике «нет» и проблемам – всё чинно и дружно.

Такой позитивный оазис – а он тебе нужен?

Отлично смеяться и новое что-то увидеть,

Но где-то беда, и её можно было

предвидеть…

Предвидеть и знать, что на грани войны этот мир,

Ума не теряя, прикинуть, на что ориентир…

И другу помочь, невзирая на палки в колёса…

Какой позитив? Иногда нужно ставить вопросы…

Одним позитивом не учатся малые дети,

И взрослые без передряг не становятся лучше…

Вопросы – всегда и везде на планете.

А лучик?

Конечно,

Всегда

Должен быть

Ослепительный ЛУЧИК!

Россия сможет!

В мире бардак небывалый, почти беспросветный,

Море цветных революций отняли права на рассветы,

Вкус безнадёги узнали народы и страны,

Запах тревоги струится тяжёлым туманом…

В мире война, где оружием – дети и слово,

Вирус, природное буйство и гибель закона.

Мы к испытаньям по праву рожденья готовы,

Надо собраться и сбросить упрямства корону…

В мире беда, и она не приходит одна,

Носит она ураганом свои имена.

Справимся мы, если силу умножим добром,

Сможет Россия, наш вечно страдающий дом!..

Век диверсий

Я ненавижу сплетни в виде версий —

Высоцкий прав сто тысяч раз и лет…

Сегодня век немыслимых диверсий,

В котором основное – полный бред.

И каждый прав в безумной мудрой мысли,

И каждый верит в собственное слово:

Мы снова в фанатизме подзависли,

Ничем не лучше ленинизма злого…

В случайном споре снова слышишь дичь,

Где частное становится глобальным.

Умом Россию точно не постичь —

Любой расклад по факту аномальный!

Нет меры ни в политике, ни в моде,

Ни в исполненьи спорных предписаний.

Теперь уже нет меры и в погоде —

Она поймала русское сознанье.

И мне спокойней с каждым новым днём,

Привыкнем ко всему – и обойдётся!

Мы внутренний свой мир перевернём

Под мир наружный.

И оно сойдётся!

Простите нас

Тяжёлый год, тяжёлый век, тяжёлый рок.

Война – как мать родна, идёт урок.

Помилуйте, ну, всё имеет срок…

Тревожный день, тревожный вздох, тревожный путь.

Кольцо войны на мир пора замкнуть.

Поймите, ну, лишь в ЖИЗНИ – жизни суть…

Хороший ход, хороший друг, хороший знак.

И в «дух добра» чистейший верил Пастернак.

Смотрите, ну, нам светит наш маяк…

Последний бой, последний час, последний раз.

Для тысяч глаз с молитвой свет погас.

Простите всё, простите всех, простите нас…

Должно быть наказанье преступлению

А если честно, горе от ума

Приносит людям горе в самом деле.

Наркотики, сума или тюрьма —

Порой в нечеловеческом пределе.

Был Карлсон прав, а мы всегда смеялись —

Спокойствие спасёт любые действия…

А нервных клеток тонны бы остались,

Чтоб пережить и кризис, и бедствия!..

«Войну и мир» мы классикой считаем,

А сам Толстой – обычной «дребеденью».

Что автор замышлял – никто не знает,

Сейчас война за нами ходит тенью…

Должно быть наказанье преступлению,

Как быть? – давно решение застыло,

А если мир стремится к истреблению —

Сегодня время иксов наступило.

Но может быть…

Ещё жива надежда

На власть добра, безбрежную, как море.

Но может быть…

Всё будет та