Согласен я, читатель мой,

Увы, не блещет новизной

В моем сказании конфликт…

Минувших эр сухой реликт

В музейной гробовой тиши

Лежит себе, ничьей души,

Ничьих умов не ворошит

Его давно знакомый вид.

И лишь случайный юный взгляд,

Упав на дряхлый экспонат,

Себя вопросом всколыхнет,

Быть может. Да экскурсовод,

На миг забыв про свой оклад,

Развеять скуку будет рад.

На мощи указав перстом,

Расскажет публике о том,

Где найден был, когда и как

Таимый ракой древний прах…

Уверен, ты, читатель мой,

Листая вялою рукой

Страницы, что перед тобой

Легли скрепленною стопой,

Размыслишь, скукой удручен

(Ведь ты не юн, к тому ж умен) —

Из канувших времен урок

Давно заучен назубок —

Душа с умом, добро со злом

Сплелись запутанным узлом…

Вот невидаль! И будешь прав,

Когда задвинешь в дальний шкаф

Скрижаль со сказкою моей.

И больше никогда о ней

Не вспомнишь в суматохе дней.

Но… грянет срок! И отпрыск твой,

Томимый юною тоской,

В пыли нечаянно найдет

Моих потуг засохший плод.

Он бросит свой пытливый взор

На вязь словес и рифм узор,

И, глядь, меж ними оживут

И гордый менестрель, и шут,

Принцесса и ее отец,

Чуть не утративший венец.

Проглянут меж рядами строк

Европы древний уголок,

Глухой столичный городок,

Дворец, зубчатым колпаком

Над тем нависший городком.

И отрок? Явит интерес,

Как знать, к знамениям чудес,

К интригам, что тогда плелись

И также отравляли жизнь

Шутам, принцессам, королям,

Как нынче отравляет нам

Привычка к тем же всем страстям…

I

…Багрилось утро за окном,

Заря своим рдяным крылом

Сметала мрак под потолком

Покоя, где на простынях

Атласных почивал монарх.

Седой упитанный король

Вчера в гостях, как буйный тролль,

Выплясывал; как дикий вепрь

Шумел, вертелся… А теперь —

Ведь не один бокал вина

Вчера он осушил до дна! —

В покое сводчатом своем

Охвачен был похмельным сном.

По ложу раскидав живот,

Раззявив свой щербатый рот,

Давился вязкою слюной

Сквозь кашель, стоны, храп и вой.

И от него из всех щелей,

Как в церкви от лампад елей,

Сочился кислый терпкий дух,

Такой, что двое верных слуг,

Стерегших высочайший сон,

Не отходили от окон,

Не закрывавшихся всю ночь…

И было им уже невмочь

Нести паскудный караул.

Как вдруг король козлом скакнул,

Не разлепивши глаз, к окну.

И!.. распороли тишину

Скрипучий спазм и шум струи.

Прочистив потроха свои

Ручьем зловонных рвотных масс,

Монарх распялил мятый глаз,

Расцвеченный сивушной мглой,

Икнул, протяжно рыкнул: «О-о-ой!»,

Безвольно шевельнул рукой,

Шепнул: «Спаси меня, Творец!»

И рухнул на пол, как мертвец,

Опять впадая в тяжкий сон,

Забыв и подданных, и трон…

Уж солнце было высоко

И, распластавши далеко

Лучи слепящие свои

На гладь разморенной земли,

Укрыться жаждало меж туч,

Как вдруг один, проказник, луч

Пронзил изогнутой стрелой

Покои в башне угловой.

И там, метнувшись между стен,

Как будто заточенный в плен

В парчой сиявший равелин,

Упал на плешь внутри седин,

Подобьем куцего куста

Венчавших голову шута.

Потом на дряблый желтый торс

И на морщинистую грудь,

На ней взъискрил поблекший ворс

И, прежде чем в окно шмыгнуть,

Блеснул огнем по злым глазам,

Блуждавшим зорко по листам,

Где день за днем, за годом год

Шут вел прилежно свой учет

Интригам, мыслям и делам

Слуг и вельмож, пажей и дам.

Где собраны на всех досье —

И на мадам, и на мсье…

К исходу покатился день,

И снова удлинилась тень,

Когда, преодолев мигрень,

Уняв наследственную лень,

Восставши вяло ото сна,

Принцесса села у окна

И бросила колючий взор

На вымощенный камнем двор,

На обступивший двор забор,

Венчанный остриями пик

(Чтоб вор мгновенно не проник

В твердыню дряхлого отца),

На стража, что главой поник

У стен парадного крыльца.

Потом перевела свой взгляд

На горизонт. Там рдел закат…

В глазах на миг мелькнул и сник

Прозрачной тенью влажный