Жили люди как всегда. Записки Феди Булкина

Александра Вадимовна Николаенко

Классное чтение

Саша Николаенко – писатель, художник. Окончила Строгановский университет. Иллюстрировала книги Григория Служителя, Павла Санаева, Ирины Витковской, Бориса Акунина, Игоря Губермана. Автор романов «Небесный почтальон Федя Булкин», «Убить Бобрыкина» (премия «Русский Букер»).

Маленький человек никуда не исчез со времен Гоголя и Достоевского. Он и сегодня среди нас: гуляет бульварами, ездит в метро и автобусах, ходит в безымянное учреждение. Одинокий, никем не замеченный, но в нем – вселенная. А еще он смертен. Лишь пока жив – может попадать в рай и ад, возвращаться оттуда, создавать Ничего и находить Калитку Будущего… А умрет – и заканчивается история, заметает метель следы.

«Небесный почтальон» Федя Булкин, тот самый мальчик-философ, повзрослел и вернулся к читателю в по-хармсовски смешных и по-гоголевски пронзительных рассказах и иллюстрациях Саши Николаенко.

Александра Вадимовна Николаенко

Жили люди как всегда. Записки Феди Булкина

Вот Ты дал мне дни как пяди,

и век мой ничто перед Тобой.

    Пс. 38:6

© Николаенко А.В., текст, иллюстрации

© ООО «Издательство АСТ»

07:01

Сколько света, мира передвесеннего, сходят льды, трава примятая привстает, а потом ковром одуванчики, синь небесная, грозы майские, ливни летние, листопады осенние, через вьюгу снежную и забвение – воскресение, жизнь бессмертная говорит.

    Ф.М. Булкин

В день начала следующей повести Иванов наш Борис Анатольевич появился на проходной, как всегда появлялся он, ровно в семь. Так представьте себе его: с черным зонтиком, седенький, небольшая бородка уточкой, в сером драповом полупальто. Это был человек до странности обязательный, пунктуальный до крайности, но при том не навязчивый этим пунктиком до других. Никому из нас за опозданье не поставит на вид, не укорит замечанием. Так, бывало, только плечами пожмет, улыбнется рассеянно. Это, мол, твое дело и причина твоя, опоздать тебе или поторопиться. И не помним за весь период существования нашей лаборатории, чтоб хоть словом кого из нас попрекнул. Да и сами примером его старались не опоздать. Старой закалки был человек, не сверять куранты, а ставить.

Здесь на проходной у нас система пропуска строгая, НИЦ – национальный исследовательский центр, заведение секретное, военный объект. Мо?лодцы у турникетов стоят с автоматами, с кирпичными лицами, как не мать, прости господи, родила, – из того ларца, где в жилетах пуленепробиваемых государство ставит их на поток. И хотя знают всех нас, сотрудников, лицами, однако без идентификации с обыском мышь сквозь металлоискатели не скользнет. Только наше начальство ездит справа, сквозь ворота отдельные, только голуби гадят снаружи и изнутри. По колючей проволоке над заборами, по всей охраняемой территории пущен ток, так что утром, как от остановки идешь, голубей околевших под забором лежит штук по многу, для устрашения, пока дворник не уберет.

Иванов же наш, как лицо, известное всему научному миру, главный руководитель нашей скромной лаборатории по проблемам возможностей временной энергетики (изучение измерения сверхвозможностей, сверхпроводимостей, термодинамики, радионавигации и всемирного координирования – UTC – с целью использования временно?й энергетики в мирных целях), шагнул к пропускной, как обычно, ровно в семь, не взглянув на циферблат Временно?го контроля (ВК), что установлен на входе. И в этот момент случилось невероятное.

– Опаздываете, Борис Анатольевич, – разумеется, узнав профессора, и не в смысле укора, но скорее призывая знаменитого человека приобщиться дружеской шутке, произнес пограничник с электрошокером. Но, торопясь пройти контрольную зону, Иванов, до шутки не приобщась, мельком бросил взгляд на временной констатат. Циферблат и в самом деле показывал 07:01.

– Это ваши спешат, – не сверяясь для подтверждения слов своих с часами наручными, без улыбки отвечал академик.

– Ну что вы, Борис Анатольевич, – вновь оскалился пограничник. – У нас не спешат.

И, не желая дальше задерживать ни академика, ни очередности следующих подлежащих проверке, сверившись