Боги играют в большой теннис

Лолла Валерьевна Марч

Книга ли это, – или игра воображения, писала я ее или просто жила? Жизнь – это сплошные вопросы, ответы на которые приносят лишь секундное облегчение. Прошлое переплетается с настоящим, слова с тишиной, а начало жизни начинается с любви. Любовь, мое стремление и страдание. А Боги смотрят, играют в теннис.

Лолла Марч

Боги играют в большой теннис

Мы легко забываем свои ошибки,

когда они известны лишь нам одним.

Франсуа де Ларошфуко

1

Песок, яркой и нескончаемой полосой горел под черным небом. От этого даже казалось теплее, но на планете без атмосферы сложно понять, что такое тепло. Желтый цвет песка врезался как топор – это единственное, что точно можно было определить. На небе не было ничего кроме непонятной блеклости угасающей звезды; никаких признаков движения; жизни. Только песок, загибающийся во все стороны планеты.

Так было, пока не появилась я.

Сейчас, думается прошла не одна тысяча лет прежде, чем поняла, что могу что-то понимать. Я лежала или уже парила, явно было одно: рождение с чувством дерева, которое проснулось весной обрубленным. Комочком чуть больше песчинки, весомее или не весомее чем эта планета. Да и как учитывать размер того, чего не видно.

Переворачивая песок в разные стороны, создавая барханы или это была просто небольшая рябь. Развивала свои границы – летала ветром, знакомилась со своими ощущениями, представлениями. Тогда не было время, про время я узнала гораздо позже, когда его стало не хватать. Довольствовалась малым и пыталась уловить хоть что-то.

– Кажется я тут уже пролетала.

– Кто это?

– Что?

Я вертелась в разные стороны, но пейзаж не менялся, себя не было видно – ни кого-то еще. Создался страх, неизбежность, потом смирение. Разум создался из энергии, дополнился или переродился. Только чувство тоски внутри сгущалось. Мне не хватало так явно чего-то важного – думала сначала, что себя. Но потом этого казалось мало, каждый раз узнавая новую грань жизни, это самое чувство не пропадало. Скорее оно вело меня и заставило переродиться.

И как мне удалось понять, что уже в миллионный раз прохожу по одним и тем же песчинкам? – этот вопрос ставит меня в тупик. Не меньше, чем голос, который был разумом. Песчинки стали меньше – я тяжелее. Что даже подумалось: «Надо отдохнуть».

Это были слова, которые можно понять без языка, это были чувства настоящего предела. Даже обреченности. Вот так колесить по планете, создавая для себя энергию, было невыносимо. Но в этом был смысл.

– Кто я? И как я тут получилась? – пришло время задавать вопросы. Но на пустой планете оказалось это не просто.

Мне не хватало себя, ответов и чего-то определённого твердого. Я хотела чувствовать нечто большее чем обрубок, или скорее затолкать в эту пустоту осязаемость.

Сейчас думаю, что это было глупо, но единственное что я придумала тогда – достать из земли железо и сделать тело. Как я это сделала, не знаю. Остается думать, что там не было совсем время, и все это волочение по песку было лишь минутой, просто очень долгой. А иначе тысячелетняя борьба за существование вызывает огромную скорбь по самой жизни.

Тяжелое, огромное, несуразное: под семь метров, тело, с ним я чувствовала свою значимость. Ступни похожие на утюги, голова из этого же разряда. Какое-то подобие человеческой плоти, откуда только я придумала его? В то мгновение для этого всего не было слов, только – быстро, срочно что-то делать, – эволюционировать. Но я быстро уставала с этим телом, потом уже и без него.

Дальше что?

Дом без дверей и окон, песчаный квадрат, возле которого стоял железный скелет. Универсальный дом, в который можно было войти с любой стороны. Так я узнала материю, как ее использовать и проходить сквозь. Но по-прежнему мне чего-то не хватало.

Сколько время ушло, пять минут и целая вечность, сейчас это кажется совсем не важным. Только осознание, насколько велика сила мысли, что я смогла из ничего, сделать себя.

Тоска приросла ко мне, стала неотъемлемой частью, которую я просто перестала замечать. «Значит это моя суть» – думала я.

Через какое-то время я построила железный, треугольный