Святая ночь
Ксения Альбертовна Никитина
Роберт Рейнолдс в канун Рождества оказывается в затруднительном положении – его империя рушится на глазах. И тогда он поступает просто – запрашивает крупную сумму с задолжавшего ему святого отца Томаса Бейкера. Уличенный в порочных связях священник вынужден предложить Роберту всё, что у него есть, а это – несколько одарённых девушек из церковного хора. И мистер Рейнолдс неожиданно для себя решил, что ему позволено брать от жизни то, что захочется, невзирая на последствия. Содержит нецензурную брань.
Ксения Никитина
Святая ночь
Пролог
– Канун Рождества – это время сказки, волшебства и добрых чудес…
– Будет тебе волшебство – сломаю твою жизнь в момент!
Рождественские огоньки ярко мерцали над церковью Святого Иоанна, куда восемнадцатилетняя Ева поздним-поздним вечером направлялась в компании таких же, как и она девушек, хохоча и улыбаясь, неся подмышкой тёмно-серого пальто нотную тетрадь. Юные леди свернули во дворы новых домов, где обычно созидали, творили и просто жили различные профессора, художники, музыканты, актёры и другие величавые люди, выбравшие именно этот укромный район в самом сердце Лондона. Снег запорошил дорожки, а блеклый свет церкви не так уж и сильно освещал им путь, как яркая луна и множество Рождественских звезд. Сочельник слегка и по-традиции морозил носы и пальцы рук девушек, что щебетали каждая о своём, хихикая и толкаясь из стороны в сторону.
– Что ты загадаешь в эту ночь, Энни? – спросила Ева Андервуд, получше завернувшись в тёплый платок, накинув его на волосы, облепленные снежком.
– Новую скрипку! Пожалуй, этого достаточно для новых успехов в музыке!
– Ну и дура! – хмыкнула Лиза Вуд , подперев плечом подругу, которая тут же ответила смехом, – Я загадаю выйти замуж за офицера! А лучше за того, у кого на груди поблескивает орден Британской Империи! – горделиво вскинула нос девочка, и трио рассмеялось, – С таким мужем у меня будет всё! Скрипка, флейта, виолончель! Даже собственный орган! Вот как! – вскинула она указательный палец.
– Воображала… – усмехнулась Ева.
– Ну, а ты? Что ты загадаешь, Ева?!
Девушка остановилась, задумчиво подняла голову, вдохнула Рождественский воздух, осмотрела вновь чудесное небо, а после, опустив глаза с улыбкой сказала: – А я… Я хочу выучиться на врача, и уехать в какой-нибудь полевой госпиталь, чтобы спасать людей, выдирать их из лап смерти… – воображала Ева, – Быть посредником между человеком и Богом… Буду молить его не быть таким строгим с тем, кто согрешил и дать тому грешному ещё один шанс всё исправить! – говорила Ева, жестикулируя и широко раскрыв глаза, сгорая от своей идеи.
– Ты свихнулась! – сказала Энн, и Лиза её подвахтила.
– Однозначно! – покрутила она палец у виска, – Кончай читать свои писульки о войне, подруга! Нежели, сыграешь в ящик раньше времени!
– Мемуары, тупица! – огрызнулась девушка, – Где ваш отец прячет ваши мозги? – спросила обиженно Ева, продолжая путь к церкви. – Что? – напряглаась она. – Неужели в бочке общественного унитаза?
Девочки рассмеялись и стали шутливо драться, толкая друг друга в сугробы, валяя в снегу. Три снеговика в длинных полых юбках и пальтишках боролись при свете далёкого ночного фонаря, единственного на этой улице, озаряя её смехом, совсем детским и весёлым, беззаботным до визга.
Из-за поворота в миг с ревом мотора выехал чёрный Ягуар, сверкнув светом ярких фар, пробежав мимо девушек, что оторвались от потехи и с завистью оценили новенький и отливающий блеском автомобиль.
– Мне бы на таком хоть разок прокатиться… – подумала в слух Ева, обводя глазами машину и заметив смотрящий на неё во мраке силуэт мужчины.
– Иди, попроси его прокатить тебя! – толкнула её в снег перед самой машиной Лиза, и Ева рассмеялась, – Давай! Покажешь водителю левую коленку и считай всё оплачено!
Машина исчезла, когда Ева вынула заснеженную мордашку, облизывая с верхней губы тающую воду и образ автомобиля, с тоской поджимая губы. Девочки продолжили шагать к храму, до которого оставалось каких-то пару минут быстрого ходу по лёгкому и хрустящему снегу в тени нежного света огоньков из окон ма