Бриллианты с царской иконы

Ольга Баскова

Артефакт & Детектив

Слава о знаменитом мошеннике Николае Савине гремела по всей Европе, России и Америке. Он филигранно обманывал правосудие, воровал миллионы у доверчивых граждан, а помогали ему в этом бриллианты из царской иконы, которые он прикарманил в России… В наши дни молодой и симпатичный археолог Кира Иванова обратилась в полицию со странной просьбой – проверить, на самом ли деле мертва ее подруга Марина. Ведь ожившую покойницу она своими глазами видела на улице города…

Ольга Баскова

Бриллианты с царской иконы

Глава 1

Калужская губерния, имение Савиных, 1872 г.

Коля Савин сидел в своей комнате и смотрел в окно. Дождь упрямо стучал в стекло прозрачными струями, видимо, пытаясь что-то сказать на своем, только ему понятном языке, ветер швырял листьями, разрисованными красками осени.

Настроение юноши было таким же хмурым, как осенняя погода.

Вытащив перо из чернильницы, он притянул к себе белый, девственный лист бумаги и поморщился, когда жирная черная глянцевая клякса упала посередине.

Коля вспомнил, как учитель словесности, высокий худой старец с вечно красным носом, ругал его за неаккуратность, сравнивал с Митрофаном Простаковым. Преподаватель арифметики, с длинным лошадиным лицом, безуспешно пытался научить Савина таблице умножения.

Сказать, что Коле совсем не давалась учеба, было бы неправильно. Когда мальчик садился за уроки, ему казалось, что все его существо противится получению знаний. Родители часто ставили ему в пример старшего брата – так часто, что ребенок начинал потихоньку его ненавидеть.

Сергей, похожий на отца, отставного поручика, такой же коренастый и некрасивый, с чуть выпиравшими вперед передними зубами, уже учился в университете. В отличие от Коли он был покладистым ребенком, учителя приходили к Савиным домой, готовя Сержа к поступлению, – и он с блеском выдержал все экзамены.

С Колей, любимцем матери, взявшей от нее, светской красавицы, ради детей отказавшейся от балов и других удовольствий, тонкие черты лица, огромные голубые глаза и пшеничные густые волосы, родители поступили иначе.

Юноша сознавал, что сам виноват в этом. Сначала его пробовали обучать дома, как и Сергея. Многочисленные гувернеры и учителя сменяли друг друга, пытаясь научить ребенка хотя бы чему-нибудь, но Николаша, как Митрофан в известной комедии, всячески противился. Он откровенно зевал на уроках, ковырял пальцем в носу, демонстрируя педагогам содержимое ноздрей, давил мух, а когда глаза начинали слипаться после сытного обеда, клал голову на стол и засыпал, не обращая внимания на негодование учителей.

Мать Фанни Михайловна, тихая, кроткая, пугавшаяся любого шума, пыталась его образумить, отец обещал выпороть на конюшне, но ничего не помогало. Коля попросту стал убегать через окно, как только очередной несчастный преподаватель стучался в его комнату, чтобы поделиться знаниями.

И вот наступило время, когда родители признали свою полную несостоятельность в воспитании сына. Они собрались в гостиной на семейный совет, не подозревая, что сын, прятавшийся под лестницей, слышал каждое слово.

Отец, Герасим Сергеевич, облаченный в засаленный домашний халат неопределенного цвета, шмыгая длинным хрящеватым носом, закинув ногу на ногу и разглядывая старые потертые домашние туфли, вещал голосом, не терпящим возражения:

– Николя совсем отбился от рук, дорогая Фанни. Нам нужно признаться, что мы с ним не справляемся. Я вижу только один выход – отдать его в солидное учебное заведение.

Фанни Михайловна вздрогнула. Мысль расстаться с любимым сыном была ей явно не по душе.

– Может быть, попробовать нанять других учителей? – Она до сих пор робела перед мужем, как девчонка-институтка перед начальницей.

Савин раскатисто захохотал:

– Нанять других учителей? Вы серьезно? Да над нами, наверное, уже смеется вся Москва. Вы думаете, эти преподаватели пытались научить только нашего недоросля? Нет, нет и нет. Я нанимал лучших, обучавших детей графов и князей. Представьте, что они говорили о нашем сыне в домах высокопоставленных людей!

– И все равно, – женщина поднесла к губам тонкий пальчи