Шестое сомнение

Виктор Иванович Зуев

В рассказах и повестях сборника тесно переплетаются магический реализм происходящего с мистикой и фантастикой. Таинственность и непредсказуемость захватывает читателя с первых строк и держит в напряжении до конца повествования. Герои рассказов и повестей в современной и повседневной жизни сталкиваются с неразрешимыми проблемами, которые пытаются решить нетривиальным способом. Реальные события всегда переплетаются у автора книги с вымышленными, фантастическими, а герои его рассказов далеко не идеальны, они живут, трудятся, ошибаются и страдаю так же, как и мы с вами.

НОЧНОЙ СОСТАВ

Семён проснулся в три часа ночи внезапно.

– Надо что-то делать, – сказал он сам себе и быстро сел на кровати, оглядываясь по сторонам, безуспешно пытаясь вспомнить, что же всё-таки надо делать.

Ему приснились большие рыжие собаки, вынюхивающие его следы под старым ветвистым дубом, на котором он сидел, прячась от погони. Но вот одна из собак вдруг подняла свою морду, увидела Семёна, зарычала, оскалив клыки, и неожиданно заорала человеческим голосом:

– Вот он! Хватайте его!

«Фу ты чёрт, приснится же такое» – подумал Семён, заглядывая в соседнюю комнату и коридор. Собак нигде не было.

Он уже почти два года жил один в двухкомнатной «хрущёвке» на четвёртом этаже в заброшенном военном городке авиаторов. Раньше здесь был аэродром для тяжёлых бомбардировщиков, но потом его закрыли, военных разбросали по всей стране, а ненужных людей бросили здесь, пообещав трудоустройство. С тех пор так и стоят десять пятиэтажек посреди бескрайнего поля. Половина домов пустует, пугая людей разбитыми окнами и обгоревшими фасадами, а в оставшихся целыми домах живут старики и бомжи, периодически совершающие ночные набеги на соседние деревни для добычи средств пропитания. Отца Семёна отослали служить в отдалённую воинскую часть, мать ушла жить в санаторий с молодым санитаром, работающим там, а Семён остался один в квартире. Профессия музыкального учителя по классу фортепьяно, которую он приобрёл, окончив музыкальное училище по настоянию родителей, ему не пригодилась, и он бомжевал вместе со всеми односельчанами.

– Ну и набрался я вчера, – опять сказал сам себе Семён и стал большими глотками пить газированную воду из пластмассовой двухлитровой бутылки, которую вытащил из холодильника. Выпив почти половину, смачно отрыгнул и стал понемногу вспоминать вчерашний день.

Они с приятелем вчера долго спорили у него в гараже о том, кому на этот раз ехать в город в бюро по трудоустройству отмечаться в списках безработных раз в две недели, чтобы получать пособие. Пили какую-то гадость из трехлитровой банки, жутко воняющую прокисшей брагой, пока всю не выпили и не сошлись на том, что тащиться надо ему.

«Стоп, так это сейчас мне надо ехать, – Семён быстро посмотрел на настенные часы. – Почти полчетвёртого, составной поезд через час».

Состав проходил раз в неделю мимо их военного городка и останавливался на одну минуту на противоположной стороне широкой реки, протекающей мимо них. Моста не было, а на ту сторону реки желающих перевозил небольшой катер за символическую плату, который должен был отойти через полчаса.

«Надо спешить, – Семён посмотрел в окно, опять ночью навалило снега. – Не опоздать бы». – Одевшись потеплее, он выскочил на улицу и, проваливаясь почти по колено в снегу, побежал к речной пристани. Впереди следов в снегу не было, значит, на катер бежал он один, и оглянувшись, чтобы убедиться в этом, увидел бегущую за ним тётку в распахнутом полушубке, в платке и валенках, которыми она старалась попадать в его следы. С боку у неё болталась большая брезентовая сумка на длинном ремне, перекинутая через плечо. На пристани катер уже собирался отходить, палубный матрос сбрасывал швартовые концы с причальных уток. Семён крикнул ему, чтобы он подождал, но матрос не услышал, и катер стал медленно отчаливать. Семён с разбегу прыгнул с причала на корму и едва успел, тётка немного замешкалась и тоже прыгнула, но катер уже отошёл метра на три от причала, и она упала в воду. Полы полушубка всплыли на поверхность и держали её в студёной воде,