Завещание соседки

Надежда Васильева

Порой любовь играет с нами в прятки, но стремление найти ее разрушает все препятствия – и гордость, и предубеждения, и ложные представления о самом себе.

Надежда Васильева

Завещание соседки

Старуха смахнула несуществующую пылинку с полки, на которой красовались аккуратно расставленные старинные игрушки – куклы с фарфоровыми личиками, тряпичные выцветшие клоуны, лошадки на колесиках, бравый трубочист, потрепанная обезьянка на велосипеде…

– Хлам… – проворчала она. И усмехнулась, коснувшись пальцами плюшевого медвежонка, которым играли дети в начале прошлого века. Взяла косолапого в руки, опустилась в кресло. Потом поднялась, открыла один из ящиков комода, выудила из-под пачки квитанций несколько фотографий, но, чуть помедлив, не глядя вернула их на прежнее место.

– Тьфу ты! Совсем расклеилась. Погода, видно, меняется…

Неодобрительно взглянув в окно, за которым сквозь кружево начавшей желтеть листвы виднелось серое небо с грозно нависающими тучами, она снова взялась за тряпку и полироль.

Деревья за окном пестрели зеленым с редкими вкраплениями желтого, но этим утром выглядели тускло. Небо было отчаянно серым. Свинцовые тучи повисли, как нарисованные. Ни туда – ни сюда. Противно. К тому же довольно холодно. И это – только третье сентября. А потом целая вечность – дожди и холод, снег и слякоть, когда деревья превратятся в чудищ из мертвого леса.

Ужасно. Впрочем, северный циклон, краски за окном и сезоны скорее всего не причем. Главное – климат в душе. Здесь собака зарыта.

Обыкновенное утро. Не начало, не кульминация, не развязка.

Все как всегда. Скука.

Вера оторвала хмурый взгляд от окна и проследовала в ванную. Из большого круглого зеркала на нее уставилась очень мрачная, точно обиженная, физиономия: нахмуренные темные брови, сощуренные серые с зеленью глаза, опущенные уголки бледного рта. И над всем этим копна пепельных, нечесаных волос.

– Красавица, – процедила она сквозь зубы и, открыв кран, сделала воду теплой, потом – почти горячей. Сбросив великоватый на ее фигуру махровый халат нежнейшего розового цвета, как в бой, шагнула под душ.

А что, собственно, произошло? Вот. Вспомнила. Смех и только. Сон приснился дурной. Это была паутина, которая скорее привиделась, нежели приснилась. Паутина как кокон оплетала ее постель, а нити, из которых она была соткана, напоминали корабельные канаты. Вера, не дыша, с ужасом ожидала появления гигантского паука, но его нигде не было. Одна лишь страшная угроза, к которой даже нельзя прикоснуться. Именно это ощущение неизвестно откуда грозящей опасности и не хотело покидать ее наяву…

Она вышла из ванной согретая и немного примирившаяся с серым днем за окнами. Теперь – кофе, просушиться, причесаться, немного разукраситься и – вперед.

Сегодня нельзя сидеть дома.

Раздался резкий телефонный звонок. Надо прикрутить этого горлопана. Телефон всегда вызывал у нее раздражение. Особенно по утрам.

– Доброе утро! Ты уже проснулась, или я разбудил?

Ну конечно, Игорь. Как всегда бодрый и в отличном настроении. Уже успел, небось, пробежаться по набережной.

– Утро, как утро, – мрачно рявкнула она.

– Ты снова не в духе, – огорчился голос на другом конце провода, – почему? Ты в отпуске, помнишь? Что может быть лучше? Отдыхай и наслаждайся!

Прямо-таки щенячья простота. Не за что даже зацепиться, чтобы душу отвести.

– Знаешь ведь, что по утрам я ведьма, – неохотно признала она.

– Ты ведьма всегда, – отозвался Игорь. В голосе его прозвенело неприличное восхищение. – Я, собственно, хотел пригласить на завтрак. Отметим третье сентября, пойдет?

Вера поморщилась, но постаралась, чтобы ответ прозвучал дружелюбно:

– Простенько, но сойдет. Я бы хотела в какой-нибудь кабак. Не кафе, не ресторан, ни всякое там суши, понял?

– Все, что пожелаешь, – радостно откликнулся Игорь.

Ах ты, Господи!

Да, они встречались, это правда. Все потому, что нужно жить разумно. Так, как живут другие и как советуют друзья. Беда же в том, что, когда она начинает жить разумно – внутри закипает бешенство. У нее нет сформулированных аргументов против. Только почва уходит из-под но