Избранное (сборник)

Михаил Михайлович Жванецкий

Впервые в серии избранные произведения разных лет короля юмора, живого классика, великого сатирика Михаила Жванецкого!

Михаил Жванецкий

Избранное

Не продолжай короткое!

    Михаил Жванецкий

Предисловие

Из кусочков, что я рисую, кто-то сложит картину.

Здесь, как в детстве, всё есть.

Вразброс, конечно.

Сам ленив, неподвижен, с коротким дыханием, мелким шагом и многими целями.

Написал и это же произнес.

В таком жанре, в каком получилось.

В крайнем случае, произнесите вы и сообщите мне, какой это жанр.

Пребываю и обнимаю вас.

А также тех, чья помощь обеспечила выход этой книги в свет.

Это Минц Борис Иосифович и Беляев Вадим Станиславович из корпорации «Открытие».

Как я пишу?.

Как я пишу?.. Если бы я знал и мог объяснить, я бы преподавал. Я сам не знаю. И не скромничаю, не дай бог. Не скажу, что часто спрашивают, не скажу, что много писем приходит.

Думаю, что перестань писать – много вопросов не возникнет. Но иногда кто-нибудь подвыпьет и вдруг спросит:

– И где это вы темы берете?

Как будто он ходит в другую поликлинику.

Интерес к личной жизни работников искусств нам чужд. Я думаю потому, что в личной жизни этих работников ничего интересного не происходит.

Так что пишу я в однокомнатной квартире, там же и живу.

Это Ленинград.

Хотя до Ленинграда два рубля или час в веселой атмосфере общественного транспорта.

До Москвы тоже час.

Работаю в мелком жанре, рассчитанном на хохот в конце.

Если слушатели не смеются, расстраиваюсь, ухожу в себя и сижу там.

Чужой юмор не понимаю: в компанию лучше не приглашать…

Сам лысый, длинноносый.

Тем, кто не видел, лучше не видеть. Тем, кто один раз видел, тоже не стоит повторять.

К женщинам интерес потерял ввиду большой сложности подходов на улице и отсутствия приходов ко мне.

Профессия так называемого сатирика наложила отпечаток на поведение.

Глаза бегают, волосы падают, часто останавливаюсь и круто оборачиваюсь.

Одет в серое, хожу вдоль стен.

Начитан слабо.

На вечеринках молчу, дабы было что печатать.

Дома ничего не делаю – отсюда прозвище «квартирант». Давно не танцевал – темпераментно, яро, с мычанием и подкатами.

Мое поколение не танцует, то поколение, что танцует, нельзя назвать моим, хотя я к ним перебегал раза три, но всегда возвращался ввиду слабости здоровья.

Пишу коротко. Во-первых, все это можно сказать в двух словах. А во-вторых – нервный… Это для тех, кто меня не видел. Для тех, кто не желает видеть, имею отдельный разговор.

Действительно

Действительно. Данные потрясают своей безжалостностью. 35 рокiв творческой, 35 рокiв производственной деятельности и где-то 60 общей жизни с ее цветными и бесцветными страницами.

Позвольте перейти к общим рассуждениям. Хочется сказать: в наших биографиях отразилась биография всей страны, годы застоя были для нас годами расцвета, то есть годы нашего расцвета пришлись как раз на годы застоя.

В голове фраза: «Раньше подполье было в застолье, потом застолье в подполье».

Я сам, будучи большим противником дат, юбилеев, годовщин, паспортов, удостоверений и фотографий, никак не желаю подводить итоги, ибо после этого как-то неудобно жить дальше.

Познакомились мы с Ильченко где-то в 54-м году. Я их всех постарше буду. У нас, значит, так – Роман поярче на сцене. Виктор – в жизни, я весь в мечтаниях, поэтому меня надувает каждый, на что я непрерывно жалуюсь через монологи и миниатюры.

То, что творится на сцене, – вам видно самим, поэтому про Ильченко. То есть человек, перегруженный массой разнообразных знаний. Там есть и как зажарить, и как проехать, и как сесть в тумане, и куски из немецкой литературы, какие-то обрывки римского права. Плохо, что эти знания никому не нужны, и даже женщины любят нас за другое, а напрасно. Мне нравятся в Ильченко большая решительность, безапелляционность, жажда действовать, что безумно завораживает тех, кто его не знает.

Приехал он в Одессу чуть ли не из Борисоглебска, аристократически прельщенный шумом и