Часть первая

В последний июльский день Она появилась на свет, не желанная, не как результат истинной любви, а просто так, потому что девушка послевоенных лет, ведущая легкий образ жизни, щадя себя, носила бремя после сладострастий и пускала его на свет, чтобы потом бездумно лишать жизни тех, кого вынашивала. Малышке повезло! Видимо, это была ирония судьбы – возможность жить вопреки…. Её жизнь сохранило предупреждение родительнице от блюстителей порядка: «Если девочка исчезнет, не миновать тебе колонии!»

Несколько месяцев полуголодная, не обогретая материнской лаской и заботой, порой вместо молока для долгого сна, получавшая несколько капель водки, она выживала. Сердобольная бабушка, отнесла малышку в дом своей сестры, осмотрительно решила, что так будет надежнее. Семь лет супружеская чета: дочь сестры и ее муж, мечтали о детях, но молодая женщина во время эвакуации в Сибирь застудилась и теперь лишилась возможности иметь своих детей.

На спинке венского стула мирно висел офицерский китель с погонами капитана: мужчина отдыхал после ночного дежурства. Проснувшись от волнительного шума, увидел маленькую девочку, которую положили на беленый войлок, застилавший пол в большой светлой комнате. Малышка неожиданно доползла до ног, ошеломленного от увиденного, мужчины, и всем показалось, пролепетала: «Па – а – па». Этот момент стал решающим. «Это теперь – моя дочь», – решительно заявил он, прижав крошку к груди. От умиления в его глазах заблестела скупая мужская слеза, смущенно сдерживаемая им, боевым офицером, не единожды раненным, прошедшим все тяготы войны на разных фронтах. Вернувшись с работы, его жена неожиданно для себя стала «мамой». Молодые жили в большой любви, и решение приняли обоюдное – удочерить девочку и дать свою фамилию.

Об этом событии ей расскажет через двадцать семь лет, присутствующий при этом знаменательном событии, старший названный брат, а сейчас счастливое детство только начинается, каждый нюанс которого до мелочей, Она пронесет через всю свою долгую, наполненную обилием событий, жизнь. И неважно, хорошими или печальными, счастливыми или грустными. Главное, что память сохранила все до тонкостей, вопреки всем проискам бытия….

Небольшой крымский городок расположился в долине, защищенный от ветров с юга и севера пологими, достаточно высокими волнообразными горами, которые, в зависимости от времен года, приобретали соответствующий окрас. Кратковременными зимними днями становились сине-бело-голубыми. Весной – серо-темно-зелеными под ярким молодеющим солнцем. Летом – пестрыми от обилия трав и полевых цветов: то ярко, то спокойно – зелеными, с синеющей дымкой и парящие от зноя; по осени, загорающиеся теплыми – желто-оранжево-багряными всполохами посреди вечнозеленого спокойствия.

Длинный саманный дом татарской постройки на калининской улице, всегда свежевыбеленный, прятался за забором, ограждающим большой сад с фруктовыми деревьями, с кустами смородины, жасмина, чайных роз и цветочными клумбами.

Детство Танечки продолжилось здесь, в большой семье: с родителями, бабушкой и дедушкой, дядями и их женами, с двумя старшими двоюродными братьями и младшей сестрой, которые умудрялись дружно разместиться в этом гостеприимном доме. Она росла послушной, смышлёной и милой. Так вспоминала мама и все те, кто стал ее семьей.

Часто память дарит ей счастливые минуты: сценки из детства, хранимые до сегодняшних дней со всеми подробностями, с той самой минутки, как ее детское воображение смогло осознанно воспринимать и запоминать все происходящее с ней и вокруг неё.

***

Просторный сад был поделен на три участка, огороженных выкрашенным штакетником: непосредственно двором перед домом с цветочной клумбой в середине, большим столом с деревянными скамейками, кроватью в беседке, увитой виноградной лозой и кустами душистых роз. Хозяйственной зоной – с сараем для дров и угля, садового инвентаря. В нем позднее добавится верстак, на котором папа будет мастерить и мебель, и оконные рамы, ведь выйдя на «гражданку» он получит специальность плотника – краснодеревщика. А все остальное – это фруктовый сад, с дорожками, посыпанными ракушеч