Взгляд

Сергей Александрович Начина

Эта книга о том, что на самом деле представляют собой добро и зло, любовь и ненависть, сила воли и ответственность. В ней я рассматривал эффект популярности в обществе и те психические процессы, от которых она зависит. Тезисно представлена образно-ролевая модель структуры личности человека, описаны условия выбора и смены ролей, которые использует человек. Эта книга – это беспристрастный взгляд на человека и на те механизмы психики, благодаря которым на планете смог появиться человек, и благодаря которым он смог осознать сам себя.

Сергей Начина

Взгляд

Предисловие

Хищная судорога передернула лицо старухи, отняв правую руку от шкатулки, она поднесла её сбоку к шее Пола. Краем глаза он заметил блеск металла и начал было поворачивать голову.

– Нельзя! – резко сказала она.

«И снова она использует Голос!» – он вновь не отводил глаз от ее лица.

– Мой гом джаббар у твоей шеи. Строгий враг… гом джаббар… это иголка с каплей яда на острие. Ах-ах! Не вздумай даже дернуться, иначе его яд попадет в твою кровь.

-–

Старуха сказала:

– Ты слыхал, что животные отгрызают себе ноги, чтобы вырваться из капкана? Так поступают животные. А человек останется в ловушке, выдержит боль… прикинется мертвым, чтобы убить охотника и навсегда отвести эту опасность от своего рода.

Зуд перешел в слабое жжение.

– Зачем вы это делаете? – потребовал он ответа.

– Чтобы определить, человек ли ты. Молчи.

Жжение в правой руке усиливалось, и Пол стиснул левую руку в кулак. Боль росла медленно: пекло все сильней и сильней. Ногти его свободной руки уже впивались в ладонь, чтобы как-то ослабить боль. Он попытался шевельнуть пальцами горящей руки, но не смог.

– Жжет, – прошептал он.

– Молчи!

Боль пульсировала в руке. На лбу его выступил пот. Каждый нерв требовал, чтобы он вытащил руку из этой жгучей мглы… но… гом джаббар… Не поворачивая головы, он попытался скосить глаза на ужасную иглу возле шеи. Он чувствовал уже, что задыхается от боли, попытался успокоить дыхание, но не смог этого сделать.

Боль!

Все исчезло. Во всем мире осталась только эта рука, погруженная в адскую муку, да древнее лицо, обращенное к нему.

Он еле разлепил спекшиеся губы.

Жжет! Как жжет!

Ему уже казалось, что кожа на руке вздувается, чернеет, лопается, обнажая обуглившиеся кости.

Боль исчезла!

Словно нажали кнопку… боль исчезла.

Правая рука Пола дрожала, на теле выступил пот.

– Довольно, – пробормотала старуха. – Кулл вахад. Ни одно дитя-женщина не выдерживало такого. Должно быть, я хотела, чтобы ты не прошел испытание. – Она откинулась назад и убрала гом джаббар от его шеи. – Вынь свою руку из шкатулки, юный человек, и посмотри на нее.

Подавляя подступившую дрожь, он глядел на темную пустоту, в которой теперь, казалось, уже собственной волей пребывала его рука. Воспоминание о боли не давало пошевелить ею. Разум подсказывал, что из тьмы он извлечет лишь обугленный обрубок.

– Вынь руку! – приказала она.

Он резко выдернул руку и в изумлении уставился на нее. Ничего! Ни малейшей отметины, никаких признаков терзавшей плоть смертной боли.

– Боль возникает прямо в нервах, – сказала она. – Но не может вырваться наружу к другим людям. Впрочем, некоторые дорого бы заплатили за тайну этой шкатулки, – и она спрятала ее где-то между складок своего одеяния.

– Но боль… – сказал он.

– Боль, – фыркнула она. – Человек сильнее любого нерва своего тела.

Фрэнк Герберт "Дюна"

О добре и зле

Нет ни добра, ни зла в обобщенном, глобальном и вселенском понимании этих понятий. Добро и зло существуют лишь в контексте взаимоотношений между какими-то двумя объектами в определённый момент времени.

При этом, как минимум, один из этих двух объектов должен быть человеком либо очеловечиваемой сущностью (т.е. сущностью, наделяемой человеческими желаниями, эмоциями и ощущениями).

Например, человек может быть сегодня добрым и хорошим по отношению к своим детям, но плохим и злым по отношению к соседям. И как следствие этого, один и тот же человек не может быть огульно и постоянно добрым или злым для всех других людей.

О человеке нельзя сказать добрый он или злой