Стихотворения

избранное

«Так ведь нет, это мне не приснилось…»

Так ведь нет, это мне не приснилось,

Эта чёрная с просинью гладь…

Есть в лугах над озерами сила,

Чтобы душу навеки украсть.

Это поле, кричавшее лесу, —

Видом жёлтых несжатых хлебов.

Это то, что как будто не весит,

Но порой тяжелее оков.

Вот она с уплывавшею стаей

Уносивших тепло журавлей,

Словно радость в сиреневом мае,

Будто грусть еле тлевших углей.

Суть её в ледоходе на реках,

Правда – в шорохе листьев берёз.

И за подлость к себе человека

Не измерить в дождях её слёз.

Укрывала она тенью летом,

Берегла, как могла, в холода,

Не чиновник она с кабинетом:

Просто небо, земля и вода.

«Я сегодня поздно вышел…»

Я сегодня поздно вышел

Посмотреть небесный дождь.

Август, август – это вымпел,

Сверху падающих звёзд.

И глаза мои мечтали,

В сердце двери на кровИ —

Громко хлопали, стучали,

Открываясь для любви.

Ночь звучала гулким шагом

И биением в груди,

А луна печальным магом

Вышла зелье разводить.

Что же выбрать до рассвета?

Кто судья для той борьбы?

Та – зима, а эта – лето,

Не похожи две судьбы.

И сливается под ноги

Зелье, словно молоко,

И белеют две дороги

Невозможно далеко.

«Поля и рощи в дымке затихают…»

Поля и рощи в дымке затихают,

В ручье пьёт воду розовый закат,

Негромко чайки реку окликают,

И как-то сонно вороны кружат.

Люблю в отечестве я вечер длинный,

Чтоб видеть новый предосенний сон:

И гроздья яркие в листве рябины,

И раскрасневшийся у дома клен.

Наводит грусть безлюдная дорога,

И дремлют потускневшие луга.

Как выросшие дети на пороге,

Стоят перед разлукою стога.

Заполнен луг увядшими цветами,

А над селеньем выше и правей-

Летит над древним храмом, над крестами

Прощальным клином стая журавлей.

Мне все до боли, кажется, знакомо,

Беспечный зять у жизни городской,

Смотрю я, как в глаза родному дому,

На окна и наличники с резьбой.

«На пригорке липа отцветает…»

На пригорке липа отцветает,

В неводе из неба огоньки,

Ива крону вдалеке купает,

Словно звёзды ловит из реки.

Только эхо шаг доносит робкий,

На озерах с рябью путь волны,

В камышах звучит с печалью кроткой

Белым светом тихий плач луны.

Вновь от праздности, по сути, лишней

Я иду к открывшимся лугам,

Чтобы с грустью возле ветел пышных

Поклониться тихим берегам.

«За озёрами лес да кустарник…»

За озёрами лес да кустарник,

Да заброшенный всеми овраг,

Да глухая крапива кустами

Встретит, будто какой-нибудь враг.

А чуть дальше я луг замечаю,

Подставляет под солнце бока,

И как будто бы синего чаю

Пригубили вверху облака.

Глушь такая прекрасная всюду,

Лишь кикимора плещется впрок,

Да вдали, уподобившись чуду,

Заалел нежным светом восток.

Хорошо побродить в захолустье,

Можно даже по-волчьи завыть.

Как здесь жизни сужается устье,

Но до берега век не доплыть…

Привидения выйдут под вечер,

Ухнет яблоком заспанный сад.

В храме звёздном такие же свечи,

Как лет с тысячу были назад.

Очищается соснами воздух,

Обнимусь-ка я с липой в тиши.

Я отсюда, конечно, уеду…

Но не вырвать мне глушь из души.

«Судьбу не выберешь другую …»

Судьбу не выберешь другую —

Она мне выпала такой.

Страну оставил я лесную

И канул в жизни городской…

Прошли года, и стали чаще

Меня манить покой и тишь,

Озер заиленные чаши,

И сотня освещенных крыш.

Припоминаю на закате

С осенней грустью тополя.

Судило время за растрату:

За гладь реки и за поля.

Когда окончена работа,

Пройду под стайкой облаков.

У парка звякнут вдруг ворота

Из городских моих оков.

И, где берёзка клонит крону

Как много лет тому назад…

Молюсь я, словно на икону,

На золотой её оклад.

«На порокреповой резине…»

На порокреповой резине

Подъем берет автомобиль.

Передо мной, как на картине,

Почти что Суриковский стиль.

Стволы берез стоят белее

Бумаги чистого листа,

И на душе всегда светлее

При виде церкви и креста.

Но сколько здесь людского горя