А что если мы не одни?

Наталья Вздорова

Никто не знает, одинок ли человек в космосе? Зависит от того, во что хочешь верить ты…

Наталья Вздорова

А что если мы не одни?

– Когда ожидается старт челнока? – спросил Лев Борисович и посмотрел на экран видеосвязи: энергично жестикулируя, люди в форме и один в штатском о чем-то спорили.

Всё началось в среду, когда Степаныч, бортинжер, доложил о неисправности модуля «Метеор». Не то, чтобы тот сломался и не подавал признаков жизни, наоборот, казалось, что у модуля появилось собственное расписание работы. Приборы включались и выключались без участия человека, что наводило на мысли о сбоях в питании «Метеора». Но диагностика энергетических систем не выявила дефектов, что еще больше усложнило ситуацию. Лев Борисович глубоко вздохнул и снова нажал кнопку связи.

– Командир экипажа Корин, – представился Лев Борисович. – Запрашиваю подтверждение о прибытии челнока с астронавтом.

Человек в штатском развернулся и Лев Борисович смог рассмотреть его лицо. На вид он дал бы штатскому не больше пятидесяти: аккуратная стрижка, резкие черты и виски с проседью, однако фигура – крепкая и подтянутая.

– Потехин Семен Александрович, главный конструктор бюро, – назвал себя штатский. – Специалистам с Земли не удалось выявить в программном обеспечении «Метеора» никаких отклонений. Я думаю, проблема носит локальных характер. У нас есть инженер, который может осмотреть модуль и восстановить его работоспособность, но на подготовку астронавта потребуется время.

– Использование модуля временно приостановлено. – Доложил Корин. – Думаю, в случае чрезвычайной ситуации, экипаж сможет полностью отключить питание и вывести «Метеор» из строя.

Человек в форме подошел к Потехину и что-то шепнул на ухо. Тот кивнул.

– Мы подготовим специалиста как можно скорее, а до тех пор, прошу поддерживать энергоснабжение «Метеора» в аварийном режиме. О дате вылета челнока сообщим дополнительно, конец связи.

Как только экран визора потух, Лев Борисович снял наушники и растер пальцами лоб. Поломки на станции не такая уж редкость, но то, что происходило с «Метеором» он наблюдал впервые. Вместе с бортинженером они пытались обнаружить и устранить неисправность собственными силами. Каждый раз, когда входили в модуль, тот как на зло все системы работали без замечаний, но стоило покинуть «Метеор», приборы фиксировали несанкционированный запуск, имеющегося в нём оборудования.

– Товарищ командир, – раздалось по радиосвязи, – разрешите доложить?

– Докладывай, Степаныч.

– Осциллограф на «Метеоре» снова чудит. Зафиксировано включение прибора.

– Когда? – Лев Борисович интуитивно посмотрел на часы.

– Три минуты назад.

– Мы можем к нему подключится и вывести данные на внешний дисплей?

– Уже. Я продублировал на монитор компьютера лаборатории «Ориона». Но, вам лучше взглянуть самому.

Корин покинул центральный пост служебного модуля «Орион» и направился в отсек, в котором располагалась лаборатория. Он застал Степаныча возле монитора. Тот не сразу заметил командира, всецело захваченный происходящим на экране.

– Показывай, что тут у тебя? – Лев Борисович пристегнулся, чтоб не следить за положением тела в условиях невесомости, а сосредоточиться на показаниях осциллографа.

– Эти кривые, – Степаныч тыкнул пальцем, – фиксируют входной импульс, а эти, – он сместил палец выше и в сторону, – длину сигнала.

– Хм, не вижу отклонений, – Корин нахмурился, Степаныч не из тех, кто будет дёргать по пустякам.

– Угу, на первый взгляд, все логично. Вот только, непонятно, что именно прибор диагностирует? Я пытался проследить, к чему подключился осциллограф, но так и не нашел источник импульса.

– Ты хочешь сказать, что он включился автономно? Может, транслирует данные по последнему сеансу работы?

– Не-а, показания фиксируются в реальном времени.

– Тогда, откуда импульсы?

– В этом и загадка… К тому же, данные существенно отличаются от полученных с оборудования, установленного на «Метеоре», – Степаныч посмотрел на Корина в упор. – Словом, у нас на станции приборов с такими показателями нет.