84 грамма
Анастасия Андреевна Дашкевич
Первый полёт на Титан – спутник Сатурна. Что ждёт одинокого космонавта за два года в холодном одиночестве Вселенной? Вечная слава, приключения или сумасшествие?
Анастасия Дашкевич
84 грамма
– Алексей, что ты творишь? Лёша! Остановись, ты слышишь меня? Лёша!
Я слышу.
Ответить не могу.
Микрофон я сломал. И это хорошо, а то вдруг бы решил объясниться… Только окончательно убедил бы всех в центре управления полётами, что сошёл с ума.
Или ещё хуже – выслушав, они смогли бы уговорить меня остановиться. Я ведь сам до конца не уверен, что поступаю правильно. Нет уж, раз решился – нужно идти до конца.
***
Ещё мальчишкой я мог часами смотреть на звёздное небо. Мечтал о полётах в космос… Что ж, нужно тщательней формулировать свои желания, а то они имеют свойство сбываться.
Я шёл к этому двадцать лет. От слов «Я хочу стать космонавтом», над которыми смеялась вся школа, до того дня, когда именно меня выбрали для первого полёта на Титан.
У меня аж голова начинала кружиться, когда думал, что теперь моё имя встанет в одном ряду с именами других космических первооткрывателей. Юрий Гагарин – первый космический полёт, Алексей Леонов – первый выход в открытый космос, Нил Армстронг первым ступил на Луну, Ли Чень сделал первые шаги по Марсу.
И теперь я – Алексей Суприн – первый человек, достигший Титана.
Хотелось придумать для этого момента пафосную фразочку, которая войдёт в учебники по освоению космоса. Поехали, маленький шаг для человека… только что-то своё.
– Привет, Роб! Как спалось? – каждое своё условное утро начинаю с этой фразы – и ответ всегда неизменен.
– Вопрос некорректен. Попробуйте сформулировать иначе, – холодным металлическим голосом отчеканивает бортовой компьютер.
– Какая температура за бортом?
– Три Кельвина.
– Ух ты, потеплело. Скоро лето? Пойдёшь со мной купаться в космических течениях?
– Вопрос некорректен. Попробуйте сформулировать иначе.
Я рассмеялся. Почему-то мне доставляло небывалое удовольствие заводить Роба в тупик своими словами. Чувствовалось при этом какое-то превосходство над этим вездесущим искусственным интеллектом, который контролировал все системы космолёта.
Я был капитаном корабля. Но это ничего не значило. Потому что хозяином здесь был именно Роб.
Первоначально «Восток Х» конструировался как беспилотник. Первый полёт на Титан и обратно планировался без участия человека. Но вечная космическая гонка среди сверхдержав внесла свои коррективы. Конструкторы оснастили корабль системой жизнеобеспечения. Командование выбрало троих космонавтов, которые могли бы совершить полёт к спутнику Сатурна. Два года подготовки – и вот я здесь, мчусь туда, куда ещё никогда не заносило человека.
…Цена вечной славы – целый год одиночества в холодном мраке космоса. И если я не разобьюсь на Титане, космолёт не развалится при посадке, и мы сможем успешно стартовать для обратного пути – ещё столько же предстоит лететь до Земли.
Вселенская чернота окружала меня каждый миг. Не нужно было даже смотреть в иллюминатор, чтобы чувствовать её. Космический вакуум давил со всех сторон – а я всё летел и летел вперёд. Это только в фильмах кажется, что полёт в космосе – это красиво. Романтика… Мне тоже раньше так казалось.
Лучше бы пошёл в айтишники, честное слово.
– Алексей, как слышишь меня?
– С помехами, но слышу, Глеб.
– Чем дальше – тем хуже будет связь, ты же знаешь, – мой приятель Глеб Гущин из центра управления полётами, как обычно, с умным видом изрекает факты, которые все и так знают. – Как прошёл через пояс астероидов?
– Ни царапинки. Роб отлично справился.
– Сам как, Лёша?
– Далековато забрался, – я нервно усмехнулся, а потом сказал, стараясь, чтобы голос звучал как можно бодрее. – Одиноко тут как-то.
– Может, со специалистом хочешь пообщаться?
Этого и следовало ожидать. Конечно, они всё знают. Я тоже с самого начала понимал, что мне предстоит. Но одно дело – просто знать о том, что пролетишь больше миллиарда километров. И совсем другое – чувствовать себя одинокой песчинкой в бескрайнем космосе. Даже родной планеты я уже не видел…
– Обойдусь без мозгоправа, л