Она

Михаил Гречанинов

Настоящая любовь зациклены, словно цирковая лошадка, и всегда бегает по кругу. Вот и ОНА наконец это поняла…

Михаил Гречанинов

Она

Она очень любила смотреться в зеркало. Бывало подолгу, по часу или два, рассматривая свое отражение, пыталась оценить чем же она привлекательна. Она без устали поправляла волосы, красила губы, подводила глаза – и снова всматривалась, всматривалась, всматривалась….

Порой мужчины не могли пройти мимо нее. Они окликали ее, причем не только студенты иностранных факультетов, по имени Аджитт, или Амар, или приглашающие подвезти на дорогих авто «новые русские», а и вполне приличные ребята, у которых быть может даже были девушки. То ли они не могли пройти мимо ее ярко-рыжих волос, то ли им нравилась бледная, фарфоровая кожа…. Но глаза всегда выдавали их неподдельный интерес и интригу, которую создавало знакомство.

Ей нравилось, как они смотрели на нее: жадность, экспрессия, нетерпение – выдавали в них не жеребцов, нет, но исследователей! Каждый хотел обуздать, укротить, или даже просто установить контакт. Она иногда отвечала на их инициативу, иногда жестоко игнорировала. Все зависело от подхода: ибо она не терпела грубости и хамства. А мужчины, как известно, бывают разные.

Ее жутко коробило, когда незнакомые люди обращались к ней «на ты». Не то чтобы здесь имело место высокомерие или гордыня, просто ей казалось, что из-за своей слегка воздушной невесомой природы, она немного выше других. Что ее душа и личность должны в первую очередь вызывать опасение, желание подражать, и глубокое неподдельное уважение, нежели просто провоцировать на панибратство.

Она всегда пользовалась одним и тем же парфюмом: Coco Mademoiselle. Этот запах, аромат юной, но искушенной натуры соответствовал ей как никакой другой. Этот запах хорошо сочетался с ее кожей, и в сочетании с ней становился немного пряным и густым. Знакомые мужчины часто говорили ей, что не будь на ней этого запаха, ее природа не была раскрыта в полной мере. Не будь этого запаха, его следовало бы придумать.

Она жила одна, и одиночество поселилось с ней рядом, как незримый друг, или враг. В бесчисленных съемных квартирах, ей было тяжело ощутить себя "дома". Где бы она ни была – везде призраки прошлого гнались за ней, намереваясь постучаться в окно и в минуты слабости и отчаяния.