Ревность

Георгий Панкратов

Специалист по трансформации и использованию в промышленных целях звездного света заключает контракт, согласно которому проведет некоторое время на рабочей станции, размещенной высоко над поверхностью Земли…

Георгий Панкратов

Ревность

1

Деньги были, и придумать то, что она просила, казалось не слишком сложным. Я начинал тогда работать над проектом, который должен был иметь коммерческий успех, средства вливались немалые, я не нуждался ни в чем: все последние технические возможности и научные разработки были в моем распоряжении, а успех проекта и его дальнейшее внедрение позволили бы мне прожить безбедно весь остаток жизни. А жить я планировал долго, и разумеется, счастливо.

Я был одним из самых перспективных молодых специалистов, но уже имел достаточный опыт в работе со звёздным светом. Обо мне говорили, меня рекомендовали. Моя профессия так и называлась – корректор дальних звёзд. Хотя в реестре профессий она, конечно, не значилась, нас были единицы во всем мире. Да и когда речь идёт о проекте, который меняет мир и его доверяют тебе одному, имеет ли смысл говорить о точном названии должности?

Если совсем кратко, меня приглашали работал над упорядочиванием света дальних звёзд и направлением их в нужное русло, в отдалённой перспективе, нужное клиенту, а пока моему заказчику на Земле, крупному метанаучному центру. Клиентами могли быть развлекательные комплексы или, напротив, деловые центры – все, кому мог потребоваться ночью яркий, но не согревающий свет. Услуга могла потребоваться для корпоративов, дней рождения; конечно, такое могло быть доступно лишь избранным, но ведь прежде не было доступно никому! Повторюсь, я собирался менять мир.

Принцип коррекции заключался в том, чтобы собрать тусклое свечение дальних звёзд, рассеянное хаотично вокруг источника, который зачастую уже давно погас, в условный концентрированный пучок, перенаправить этот пучок к земле, будто мячик, и «раскрыть» над конкретным районом, где позарез требуется ночное освещение. Концентрированный свет тратится куда быстрее, чем неспешное многолетнее свечение, но он гораздо ярче и создаёт эффект десятков тысяч обыкновенных люминесцентных ламп, расположенных на освещаемой территории. Свет проникает всюду, даже в самые потаённые уголки домов и строений, и необходимость в других источниках полностью отпадает. По крайней мере, по нашим расчётам, все должно было происходить именно так.

Для работы со светом построили станцию – небольшую продолговатую капсулу с огромным экраном на одной из сторон. Её создавали не под меня, мне лишь доводилось бывать здесь, когда она ещё стояла на земле. Иногда ее поднимали ненадолго в небо и потом возвращали на Землю. Новый проект требовал длительной и кропотливой работы, и по условиям сотрудничества я должен был поселиться на станции, подняться к облакам и, зависнув под ними, жить и работать. До тех пор, пока не совладаю со светом, приучив его светить не там, где хочется, а там, куда укажет богатенький клиент. Я мог самостоятельно подниматься вместе со станцией выше облаков и опускаться снова на дозволенное программой и необходимое для работы расстояние, остальные же передвижения управлялись только с Земли.

Все это было бы не так заманчиво, но я реально мог быть первым человеком на Земле, провернувшим такое со светом. Я мог стать не просто корректором, а настоящим властелином дальних звёзд, и эта мысль пьянила. Уже одно то, что мне оказали такую честь, поднимало меня и моё тщеславие на невиданную высоту. По сути, чем я занимался раньше? Ну да, изучал звезды, ловил пучки света, транслировал их на землю, где в составе нашей небольшой команды долго, кропотливо и не сказать, что слишком увлекательно исследовал. Иногда получалось схватить небольшое облако света, сконцентрировать в пучок и бросить на освещение маршрутов для нашего космического флота. Но пучки выгорали стремительно, и их министерство публично выговаривало нам: мол, в маяках такого качества мы не нуждаемся, маяк – это надёжность, а ваши пучки один смех в лучшем случае, а в худшем неверная дорога и гибель корабля. Такого не случалось, но