Часть 1. Начало

– Мысли снова разбегаются. Не понимаю, в чем дело.

Анна не отрывала растерянного взгляда от курсора, мигавшего на пустом вордовском листе.

– Малыш, не нервничай. В твоем положении это очень вредно. – Тим осторожно развернул к себе офисное кресло, в котором сидела жена, и обнял ее за плечи.

Удобное кресло из черной экокожи он купил ей пару лет назад со словами: «Вдохновение – это прекрасно, но я не хочу, чтобы оно тебя покалечило». Когда творческий процесс был в разгаре, Анна всегда ерзала, раскачивалась, пару раз упала вместе со стулом. Но сегодня вот уже полчаса сидела неподвижная, точно статуя.

– Я не могу ничего написать. – Анна готова была расплакаться. – Такого не было никогда! Никогда, понимаешь?! Я писала в больнице после аппендицита, как только смогла держать ручку! Писала после папиных похорон! Писала, сколько бы ни было дел… Почему я больше ни на что не способна?!

– Солнышко, не кори себя. Может, сейчас период… не совсем для этого.

– Ну конечно. Значит, теперь все? Пока не родится ребенок, я не выжму из себя ни строчки? – огрызнулась Анна. – А после что?

Она крайне редко повышала на мужа голос – только когда была действительно взволнована.

– Я знаю, как это важно для тебя… – ласково начал Тим.

– Не представляешь. Для меня это… весь мир.

Он кивнул и, наклонившись, поцеловал ее.

– Не переживай, твой мир никуда от тебя не денется. Давай поужинаем под приятную расслабляющую музыку, поболтаем о чем-нибудь отвлеченном, а потом попробуешь снова. Я разогрею еду.

– Да. Спасибо тебе, – потерянно и устало произнесла Анна.

После ужина она вернулась за ноутбук. Тим прилег на диван, включил себе кино в наушниках, но то и дело отвлекался от разворачивавшегося на экране действия, чтобы посмотреть на жену. Она сидела за столом, печально сгорбившись и поникнув. Лежавшие на клавиатуре руки оставались недвижимы.

«Не этого ли ты так боялась?»

В памяти всплыла та холодная январская ночь. Несколько месяцев назад Тим, чей сон всегда был очень чутким, проснулся от тихого, тщательно заглушаемого звука. Спросонья он не сразу понял, что это плачет его жена. За семь лет, что они были вместе, Тим ни разу не видел ее слез.

– Что случилось?!

Немедленно согнав с себя сон, он сгреб Анну в охапку и прижал к груди.

– Все хорошо… – всхлипнула она. – Просто…

– У тебя что-то болит? Тебя кто-то обидел?

– Нет… это… не обращай внимания.

Домашняя майка, в которой Тим любил спать, быстро пропиталась соленой влагой. Он держал Анну в объятиях еще несколько минут, прежде чем она немного успокоилась и заговорила.

– Мне приснился жуткий сон.

– Ах, сон, – облегченно вздохнул Тим. – Ну, тут ничего страшного, котик. Он сейчас забудется и больше не вернется.

Она подняла на него заплаканное, покрасневшее, но все же красивое лицо с аристократически тонкими чертами.

– Он всегда возвращается. Не приходил уже много лет, но вот опять…

– Что ты увидела? Расскажи мне.

Анна замотала головой.

– Не хочу. Но, поверь, это кошмар. Я видела то, чего боюсь больше всего.

У Тима в голове мелькнуло, что это наверняка каким-то боком связано с писательством. Он не ревновал жену к делу, которое она считала главным в своей жизни – это было бы как ревновать ее к ней же самой. Но иногда то, что книги Анны были до него и, вероятно, были бы после, внушало ему что-то похожее на горечь.

– Я с тобой и защищу тебя в любом случае, – уверенно произнес он.

Она едва слышно обреченно вздохнула. Будто хотела верить, но не получалось.

Через несколько дней они узнали, что Анна ждет ребенка.

Тим очень хотел детей, чего было не сказать об его жене. Она понимала, что младенец заберет много времени и сил, и не была к этому готова.

Муж уже пару лет как перестал затрагивать эту тему. Им было хорошо и вдвоем – Анна стала его семьей, его жизнью. Тим особенно ценил это потому, что до свадьбы у него семьи не было: мать умерла в его раннем детстве, отца он не знал. Приютские мечты о домашнем очаге осуществились лишь много лет спустя, и он не собирался от них отказываться даже под угрозой того, что у него никогда не будет сына.

Беременность стала для будущих род