Киностудия в монастыре

…Больше тридцати лет прошло, а я, как сейчас, помню эту массивную дубовую резную дверь. Антиквариат!

Через эту дверь монахи-доминиканцы входили в трапезную монастыря еще в XX веке. Монастырь серый, подавляюще суровый, – от него веяло инквизицией и умерщвлением плоти даже теперь, на исходе 20-го столетия.

Мы с Шуриком путешествуем по Польше в сопровождении брата Дамиана, нашего друга, монаха-иезуита. Вот осматриваем старинный доминиканский монастырь в Кракове. У Дамиана везде свои люди, даже среди доминиканцев. Экскурсию проводит молодой послушник из Санкт-Петербурга по имени Сергей.

– Как в кино! – восхищенно пробормотала я.

– Так от нас киношники не вылазят, без конца снимают здесь костюмные фильмы, – Серега-доминиканец стукнул костяшками пальцев по серой стене, и та вдруг отозвалась несолидным фанерным гулом. – Это же декорация!

– Как, монастырь бутафорский? – разочарованно протянул Шурик.

– Нет, нет, – чтобы нас успокоить, послушник ударил кулаком по соседней стене.

Глухо прозвучал камень.

– Надо же, а на вид обе абсолютно одинаковые, – мы были сбиты с толку. – Дурят нашего брата!

– Просто вторая стена не сохранилась до наших дней, и художникам пришлось имитировать ее из ДСП. Но вообще эти киношники нас уже достали. Братья ворчат: и зачем святой Яцек основал монастырь в киностудии!

– У вас монастырь в киностудии, – парирует брат Дамиан. – А у нас, иезуитов, наоборот, – киностудия в монастыре.

Зеленое платье

Все совпадения имен, названий и ситуаций — чистая случайность.

Не сказала бы, что Марина была моей подругой, – мы с ней всего лишь работали вместе, в католической киностудии.

Просто именно о ней один из первых моих телевизионных сюжетов, который мне очень дорог.

За нее я много лет молилась, не побоюсь этого слова. Можно сказать, что молитвы сбылись, хотя не так, как я предполагала.

С тех пор мы не встречались. Мне больше не хотелось ее видеть. Почему – длинная история.

У озера

Если на лестнице монастыря иезуитов вы встретите даму в домашних тапочках, которая с вами не поздоровается, это значит, что она здесь на духовных упражнениях.

Молитвенные размышления по методике Игнатия Лойолы обычно проходят при полном молчании. Считается, что в благодатной тишине можно услышать голос Бога. Священники советуют с особым вниманием отнестись ко всем приходящим мыслям, воспоминаниям и душевным движениям.

Хорошо, что хоть разрешены прогулки, благо монастырь находится за городом.

…С Евангелием под мышкой я вышла за ворота монастыря и побрела по дороге. Шла, шла, пока не дошла до большого озера. Не сразу, но я узнала его.

Оказывается, Ордынка так близко.

«Сколько же лет прошло с тех пор?» – прикинула я: десять! И пробыла-то я здесь от силы часа три, но они запомнились мне как время сплошного счастья. Начало скупого сибирского лета, свежий деревенский воздух, озеро на закате, трактор на пыльной дороге – все так нереально для нас, молодых горожан, даже чуть-чуть фольклорно. Помню, небритый дядька в грязной майке, наблюдавший за нашими съемками, подманил нас к своей изгороди:

– Ребятки, вот вам молодая картошечка, лучок, а вот огурчики – прямо с грядки! Вот вернетесь на свое телевидение и как поедите!

Платье для рыжей девушки

А началось все с того, что я получила задание от босса снять миропомазание на Богослужении.

– Епископ попросил, – брат Дамиан почти оправдывался. – Уж не знаю, что там может быть интересного…

– Интересное-то и дурак снимет, а попробуй-ка неинтересное сделать интересным, – пробурчал Шурик, подготавливая камеру к съемкам.

Тут Марина заговорила, не совсем в тему:

– А мне еще надо успеть дошить платье к миропомазанию, а то мама сказала, что пока я в джинсах буду ходить, не выйду замуж…

Вот и сюжет, осенило меня: сначала мы снимем, как рыжая девушка с большими голубыми глазами шьет платье к миропомазанию, а потом – как она в этом новом платье принимает миропомазание. Вот нам и главная героиня, все-таки не так скучно.

Идея позабавила и Шурика, и Марину.

– Где ты живешь, Марина?

– Родители снимают дом в деревне.

Я уже знала, что у Марины отец пьет, а мама время