Ночь

?

Геннадий Павлович не хотел эту женщину, которая старательно извивалась на шесте. И предыдущую он тоже не хотел, как, впрочем, и всех остальных выступавших.

– Принесите что-нибудь необычное, – попросил он официанта.

Тот протянул меню и развёл руками: мол, выбирай сам.

Геннадий Павлович пробежал глазами по страницам – всё то же, что повсюду в таких заведениях.

– Что-то выбор у вас тут совсем маленький. А цены большие, – он недовольно поморщился и ещё раз лениво посмотрел на сцену.

Там всё та же старательная мадам всё так же изображала страсть. Правда, она уже сняла с себя часть безвкусного леопардового костюма, но от этого стала ещё менее интересной.

«Как ужасно она открывает рот, – думал Геннадий Павлович. Ему вдруг очень захотелось пойти умыться, но он сдержался. – Уж лучше бы она одевалась, а не раздевалась. Хоть какая-то интрига бы была… Ну, там, в тулуп какой-нибудь укуталась, тёплые штаны нацепила, какое-никакое, а было бы разнообразие».

– А из девочек есть что-то особенное? – спросил он у официанта, всё ещё стоящего рядом.

– Сейчас приведу.

Вскоре у столика появилась рыжая, чья кожа была полностью выкрашена в зелёный цвет. Геннадий Павлович одобрительно кивнул.

Через полчаса они уже сидели у него в номере. Девушка пила шампанское, а Геннадий Павлович – в кресле напротив – молча разглядывал её. Кожа гостьи была равномерно зелёной и, судя по тому, как уверенно девушка расположилась, не оставляла следов ни на мебели, ни на ткани.

– Водой смывается?

– Нет.

– А как смывается?

– Никак, сдирать надо.

– Покажи!

Девушка замялась, видно было, что идея ей не очень нравится.

– Сдирай! – скомандовал Геннадий Павлович и положил на стол несколько купюр.

Гостья медленно оторвала тонкую полоску цветного латекса на колене.

– Везде сдирай.

Полосу за полосой девушка стала снимать зелёный блестящий материал с тела, периодически посматривая на этого странного мужчину. Он развалился в кресле и молчал, не шевелясь, наблюдая за тем, как она один за другим скидывает на гостиничный ковёр тонкие куски латекса.

– Косметику смой! – сказал Геннадий Павлович, когда она закончила, и показал длинными пальцами на дверь ванной комнаты. И там он неотрывно смотрел, как она мыльной водой смывала тушь и помаду.

– Скажите, как вас зовут? – спросил он, когда девушка закончила вытирать лицо.

– Арина.

– Спасибо вам, Арина. Вы можете одеваться и ехать домой. Только кожу с пола соберите, пожалуйста.

– Я вам не понравилась?

– Вы очень красивая. Вы мне очень понравились. Но уже поздно, пожалуйста, поезжайте домой.

Когда недоумевающая гостья ушла, Геннадий Павлович снова сел в кресло, где наблюдал за процессом очищения.

– «И скучно и грустно, и некому руку подать», – пробормотал он. Дальнейших строк Геннадий Павлович не помнил и продолжал просто неподвижно сидеть в кресле, глядя пустыми глазами на экран неработающего телевизора.

Решил: «Потом посмотрю, что там дальше в стихотворении было. А сейчас спать».

Он открыл шкаф и из стопки белых одинаковых пижам, заботливо уложенных в багаж домработницами, вытащил одну. Перед сном он по привычке прокрутил в голове события сегодняшнего дня: аэропорт Цюриха, отель, деловая встреча. Ну, и после прогулка вместе с каким-то слишком довольным гидом и ещё одним туристом – постоянно щурящимся Кайратом.

Геннадий Павлович, конечно, предпочёл бы индивидуальную экскурсию, но дарёному от бизнес-партнёра двухдневному туру, как говорится, в зубы не смотрят. А отказываться от подарков Геннадий Павлович ой как не любил. Да и название было необычным: «Семь грехов двух городов».

«Как же гида звали? Александр, кажется. Да, точно, Александр».

Сегодня гид провёл их по всем местам, где в Цюрихе когда-то были или есть бордели, и в конце, чтобы поставить жирную точку, привёл Геннадия Павловича и Кайрата в тот клуб, который он деликатно назвал джентльменским, хотя среди посетителей там были и женщины. В клубе Александр попрощался, напомнив, что завтра в девять всем надо быть на рецепции отеля. Компания рассосалась быстро: вороньи глазки Кайрата приметили даму с большой грудью, и Геннадий Павлович вскоре ост