Слеза Ангела
Владимир Юрьевич Харитонов
Это женский роман об очень тяжелой судьбе сильной женщины. Он для тех из "прекрасной половины" человечества, кто не очерствел душой, склонен к состраданию. Имена всех героев вымышлены, совпадения случайны.
Владимир Харитонов
Слеза Ангела
Глава 1. Украденное детство
Небольшой городок Каракол в Киргизии расположен вблизи восточной оконечности озера Иссык – Куль, до него всего 12 километров, в ста пятидесяти километрах от киргизско-китайской границы. Он является административным центром Иссык-Кульской области. Название происходит от киргизского слова «кара» – черный и «кел» – озеро. Черный цвет обозначает «большой», то есть – большое озеро. Правда, с 1889 по 1922 год и позже с 1939 по 1992 год город носил название Пржевальск в честь известного путешественника. Совсем рядом находится подножие хребта Терскей-Ала-Тоо и протекает река Каракол. Город находится на высоте 1690 – 1850 метров над уровнем моря, поэтому климат здесь умеренно-континентальный с элементами горного и морского.
Вот в этом киргизском городе и родилась обычная русская девочка Виктория в 1966 году, как говорится, в неполной семье. Мать Надежда Викторовна замужем никогда не была. Рано приобщилась к алкоголю, по характеру была распущенной, но долго сохраняла свою природную красоту, поэтому на нее обращали внимание многие мужчины, и русские и киргизы. Отказывала она им редко, особенно, если любовник приходил с бутылкой. Тогда начинался «пир горой» и маленькая Виктория со своей бабушкой Марией, проводили время на улице, если было тепло, или на кухне при выключенном свете – если холодно. Родилась Надежда по большой любви. Но ее отец Виктор погиб в годы войны и Мария всю свою жизнь посвятила своей неблагодарной дочери. Жили они в небольшом частном доме на улице Дзержинского. Он был рубленый, как и большинство других домов на улице, состоял из комнаты-спальни и небольшой кухоньки, большую часть которой занимала кирпичная печь, служившая и для обогрева и для того, чтобы приготовить пищу. В спальне тоже была печь-лежанка, на которой любила спать бабушка вместе со своей внучкой. Для Надежды стояла двуспальная кровать, место, где она отдыхала одна или развлекалась с очередным любовником. Стыдно ей, видимо, ни перед своей матерью, ни перед своей дочерью никогда не было. Для Виктории всегда было большой загадкой, кто придумал ей такое красивое имя, которое подразумевало победу, и в чем заключалась эта самая победа.
Сколько девочка себя помнила, она всегда хотела кушать и даже не представляла, что такое есть досыта. Со слов бабушки, веселая мать кормила грудью своего ребенка совсем недолго и ей приходилось покупать молоко у соседей, которые держали козу. Но у них была своя большая семья и иной раз они Марии отказывали. Тогда та заворачивала черный хлеб в марлю, окунала в чуть сладкую воду и давала ребенку вместо соски. Когда открылся молочный комбинат, бабушка Вики устроилась на работу уборщицей, чтобы побаловать свою внучку молоком. Это тогда она казалась «старенькой», а было-то ей всего сорок с чем-то лет. Мать тоже устраивалась на работу, и на тот же молочный комбинат, и на рыборазводный завод, но после первых же прогулов ее увольняли. Всю свою злобу за незадавшуюся жизнь она срывала на дочери. Совсем не остались в памяти у маленькой девочки какие-то материнские обнимашки или поцелуи, зато подзатыльники, порой без видимой причины, она запомнила на всю жизнь. Чаще попадало, когда бабушка была на работе, а к матери приходил очередной друг с бутылкой. Если Вика не догадывалась во время выйти на улицу во двор дома, то вылетала с пинком родной матери, иногда полураздетая.
Единственный, кто понимал ее слезы в этот момент, была дворняжка Марта, привязанная на цепи к своей конуре. Она скулила и жалась к ногам Виктории, которая
обнимала свою подружку, прижимала к себе и та затихала. Когда было холодно, девочка залезала в конуру, собака – следом и они лежали, согревая друг друга телами. При этом Виктория часто плакала. Собака своим языком слизывала слезы маленького Ангела и тихонько поскуливала.
Частенько ее спящую вытаскивала из