Самый синий из всех

Екатерина Бордон

Зависть – жёлтая, гнев – тёмно-красный, а любовь… У любви нет цвета, но она светится. Откуда Саша это знает? Такой у неё дар: прикасаясь к человеку, девушка видит его эмоции в цветовом спектре. Именно так она узнаёт, что папа изменяет маме, а Андрей, самый симпатичный мальчик в классе, внутри абсолютно синий, ведь синий – цвет одиночества. Единственный человек, чьих цветов не видит Саша – она сама. Но как в таком случае ей понять себя? Как решить, что делать? И, главное, как помочь Андрею, когда на дне его синевы появляется пугающая чернота?

Екатерина Бордон

Самый синий из всех

Глава 1: Стратегии выживания

Завтрак в нашей семье всегда выглядит одинаково: мама накрывает на стол, Ксю азартно мусолит четвертинку яблока, а папа врет.

– Спасибо, дорогая, – говорит он, когда мама ставит перед ним тарелку с сырниками. Она смахивает с щеки прядь кудрявых волос и улыбается, а папа улыбается в ответ. Ему почти пятьдесят, но он все еще красивый: высокий, светловолосый, голубоглазый. И лживый насквозь.

– Будешь сырники? – спрашивает мама.

Я сажусь за стол и молча киваю. Лучший саундтрек к моему настроению – визг, который издают ножки стула, скрипнув по полу.

– Два или три?

Вместо ответа поднимаю два пальца вверх, и на мою тарелку шлепается пара страшненьких, но ароматных сырников. Мама говорит, в детстве я была болтушкой, так что, наверное, все слова, отмеренные на мою жизнь, уже закончились. Упс. Осталась только тишина. Тишина и, конечно, цвета.

Мама тянется, чтобы погладить меня по щеке, но я уворачиваюсь. Она грустно вздыхает, и порция ласки достается Ксю. Сестренка радостно стучит пухлыми ножками и выпускает на свободу гроздь слюнявых пузырей. Пф-ф-ф, вот смешная! Маленький вечный двигатель, сгусток чистого счастья и неутомимый генератор слюней. Я тянусь к ней, чтобы прикоснуться, но замираю, услышав папин голос:

– С каких пор за этим столом сидят в шапке?

Он говорит спокойно, но все вокруг замирает. Его голос – как заклинание, после которого кухня вдруг проваливается куда-то в параллельный мир. Авада-Тихо-Всем! Мамина спина становится неестественно прямой, и даже масло на сковороде как будто начинает шипеть осторожнее.

– С этих, – так же спокойно отвечаю я.

– Так.

Папа откладывает вилку, и в тишине едва слышный стук металла о деревянную столешницу звучит как гонг. Сигнал к наступлению.

– Сними шапку или выйди из-за стола.

Сырники пахнут творогом, уютом и немножечко детством. В желудке все урчит и настойчиво требует еды, но я не собираюсь уступать. Только не ему.

Стиснув зубы, я встаю так резко, что стул с грохотом падает на пол. Ксю испуганно вздрагивает и начинает плакать. Мама тут же берет ее на руки, а я хватаю рюкзак и бросаюсь в коридор. Десять секунд, чтобы сорвать с крючка и натянуть на себя ветровку, двадцать – чтобы сунуть ноги в разболтанные кеды, и пять – чтобы смахнуть в карман связку ключей, лежащую на тумбочке.

– Саша! – кричит из кухни мама.

Я оглушительно хлопаю дверью и бегу вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Иногда убежать – единственный способ спасти себя.

Уж я-то знаю.

* * *

– Эй, куда прешь?

Та-дам! И вам доброго утра. Какой-то бугай-старшеклассник толкает меня с такой силой, что рюкзак падает на пол. Охранник, заметив это безобразие, переворачивает очередную страницу в сборнике сканвордов. Я на него не в обиде. Более того, я прекрасно его понимаю. Школа – это такое место, где никто не бывает собой. Здесь как в мире животных – у каждого своя стратегия выживания.

Моя – притворяться мертвой.

Лапки вверх и, если повезет, хищники пробегут мимо. Никому не интересно издеваться над жертвой, которая не подает признаков жизни. А я… о, я довела этот талант до совершенства. Моя суперспособность – быть суперневидимкой!

Я сижу на последней парте первого ряда возле окна, которое в теплые дни открыто настежь. В такие моменты я понимаю, как чувствует себя аквариумная рыбка, ведь стекло оказывается прямо передо мной. И мир вокруг странно искажается… Блоп-бульк. Блоп. Блоп.

Хотите знать, насколько еще я крута? Ок. Периодически о моем существовани