Изобрази меня злодеем

Дарья Кандалинцева

Аделард Лишан ненавидел хаос. Ненавидел магию. И ненавидел саму мысль о том, что всю жизнь считал Мира Преджиса своим личным врагом, а теперь обратился к нему за помощью. По собственной воле в момент отчаяния шагнул во тьму и обменялся рукопожатием с чем-то неизвестным, но лукавым, как сама смерть. Магия дала Ади шанс стать тем, кем он быть всегда хотел, но в обмен заставила его нарушить каждое правило, которым его с детства учили следовать. Аделард пришёл к злодею, чтобы стать им. Но разве мог он сделать другой выбор?..

Дарья Кандалинцева

Изобрази меня злодеем

* * *

– Мир Преджис хоть когда-то кого-то любил?

– Сомневаюсь.

* * *

(Год назад)

Аделард Лишан тоже в этом сомневался. Он знал Мира с детства, их отцы часто работали вместе и нередко собирались за ужином семьями, но за все свои двадцать лет Ади не мог припомнить, чтобы Мир хоть раз улыбался – по-настоящему улыбался, глазами, а не только губами. А потом, ещё хуже: что-то произошло с Миром, он изменился, и от одной мысли о том, чтобы находиться рядом с ним, у Ади волосы становились дыбом.

Когда Ади и Мир были маленькими, они презирали друг друга просто из принципа бунтарской ребячьей натуры: если родители говорят тебе, что ты должен что-то делать, ты делаешь прямо противоположное. Если родители говорят тебе, что ты должен с кем-то дружить, ты начинаешь враждовать, ломая игрушки своего недруга и швыряясь грязью в спину.

Когда Ади и Миру было по двенадцать, они подрались. Пинались, размахивали кулаками и рвали друг другу рубашки во дворе семейного особняка Лишанов, перед одним из званых ужинов (теперь Ади даже не мог вспомнить, из-за чего началась эта ссора). Родители Аделарда и родители Мира были в такой ярости, что выгнали мальчишек, наказав им держаться подальше от столовой, потому что на них двоих невозможно было смотреть – на их разбитые губы, ссадины и царапины – тем более уж нельзя было показывать детей в таком виде гостям, самым богатым и глубокоуважаемым людям города Св. Дакталиона.

Однако Ади стал презирать Мира лишь ещё больше с того дня, но не потому что его выгнали с ужина (плевать ему на ужин), а потому что Мир победил тогда. Тихий мальчишка со лживой улыбкой избил высокого, широкоплечего Ади, как будто готовился к войне всю свою жизнь.

Какое унижение.

А потом, когда им исполнилось по пятнадцать, произошли эти странные изменения – Мир внезапно стал центром всеобщего внимания и восхищения. Раньше никто особо его не замечал: сын Олега Преджиса, самого респектабельного адвоката в городе, ну и что с того? Это же самый респектабельный адвокат в городе, который может помочь кому угодно и оправдать что угодно – смотрите на него, а не на его детей. Но теперь люди начали говорить, говорить, говорить… Какой Мир идеальный, как легко ему удаётся добиться всего, чего бы он ни пожелал.

Точно какого-то тёмного бога. Все восхваляли его.

Однако Аделард не восхвалял. Что-то неладное творилось с Ади, когда Мир оказывался поблизости, что-то неподдающееся контролю. Никто больше, казалось бы, этого не замечал, но Ади привык прислушиваться к своим чувствам, ко всему, что ощущалось неправильным – потому что вся его жизнь ощущалась неправильной. Он не мог объяснить, но чувствовал себя обманутым каждый раз, когда видел Мира. Одураченным. Как будто что-то едва заметно ворочалось в его сознании или в душе – или в сердце? Противоестественное.

Он даже однажды спросил об этом у своей сестры, Джасны. Она всегда была не по годам сообразительной и умела замечать детали, которые другие обычно упускали из вида. Однако Джасна лишь пожала плечами. «Возможно, Мир просто-напросто вежливый парень, — сказала она. – И вполне симпатичный. Никогда ни у кого ничего не просит и хорош во всем, что он делает. За что тут можно невзлюбить?»

И всё же Ади сомневался, что тут всё так просто. «Возможно?» Первое, что сказала Джасна – возможно. Она произнесла слово так, словно не была уверена, словно пыталась избежать дальнейший расспросов, который вызывали у неё неуют и неуверенность, но она не понимала почему, поэтому просто отнекивалась. Но Джасна