Черная бабочка

Ярослав Витальевич Трофименко

Поезд мчался вперёд, разбивая капли дождя. Уставший Генри и не догадывался, что ждёт его в этой поездке. Его таинственная коробочка всё также лежала под его рукой. Вдруг свет погас… Содержит нецензурную брань.

Ярослав Трофименко

Черная бабочка

Дождь неровным ритмом стучал по стеклу. Генри продолжал смотреть, как за окном проносятся зелёные луга погруженные в сумрак вечера. Он был в купе совершенно один, что непременно его радовало. Не то чтобы он не любил людей, но относился к ним с неким опасением. Путь предстоял неблизкий и у Генри теплилась надежда, что остаток пути он проведёт в таком же одиночестве. Капли которые ударялись об стекло завораживающе притягивали взгляд. Они соприкоснулись со стеклом, но не разбивались, а смиренно устремлялись вниз. Создавалось ощущение, что где на нижней раме их дом и капли вальяжно, размеренными шагами спускались туда, где их ждут семьи. Генри не единожды не задумывался о семье и всех семейных ценностях, которые остальные люди так ценили. Ему определенно чуждо находится в чьей-либо компании, будь то родные или незнакомые люди.

Слева от него на спальной полке лежал достаточно крупного размера бронзовый портсигар. Время от времени Генри клал на него свою ладонь и с довольным лицом похлопывал по нему, как будто хвастаясь этим предметом перед кем-то. Стоит отметить, что этот портсигар был достаточной красивой вещицей. На бронзе были выгравированы узоры кельтского орнамента и два перекрещенных двуручных топора. Сам Генри уже и не вспомнит откуда этот портсигар появился в их семье. Всё же эта семейная реликвия, которая уже у них давно. В любом случае раньше эта коробочка не была портсигаром, но с связи со схожестью формы её и начали применять для хранения сигар. Но так было до Генри, он не курил, а внутри этого портсигара было совершенно другое содержимое.

Сделав глоток крепкого кофе молодой человек обратно уставился в окно. Сумрак сменялся темнотой, а вечер плавно превращался в ночь. Стук колёс поезда умиротворенно убаюкивал всех ближе ко сну, но не Генри. Он любил ночь, тишина и одиночество всегда были его верными союзниками. В силу своей профессии ему чаще всего приходилось вести слежку именно скрываясь в чарующем мраке ночи. Он был частным детективом, которого нанимали богатые люди, чтобы он уличил их вторых половинок в неверности или же раскрыл любой имеющийся у них секрет. Не скажу, что он любил эту работу, но она ему приносила очень неплохие дивиденды, в виде денежного вознаграждения, но что было более ценным у него завязывались связи с уважаемыми людьми, хотя он и не мог выставить это на общественность.

За дверью его одиннадцатого купе был слышен разговор молодой парочки. Они что-то невероятно бурно обсуждали. Интонации разнились от практически шипящей ненависти до бархатной мягкой любви. Из-за звука колёс было сложно разобрать отдельные слова, но всё же Генри профессионал своего дела, поэтому смог понять смысл их беседы. Видимо парень флиртовал с кем-то в вагоне-ресторане, а его пассия нагрянула как раз в этот, не самый подходящий момент. Нет, Генри, не хотел подслушивать. По крайней мере он себя уверял, что не хочет. На самом деле для него это было, как тренировка своих навыков и способ развлечь себя. Они ещё некоторое время говорили, после чего Генри услышал всхлип и быстрые шаги по коридору двух пар ног. Видимо девушка все же разрыдалась и убежала обратно в их купе. Ещё через минуту в купе постучались. Генри отвлекся от своего кофе, ещё раз поздравляю по портсигару, поднялся из-за стола и открыл дверь.

– Сер, не желаете ещё чего-то, кофе или газету? – в дверном проёме стоял проводник его вагона. С виду уже не молодой но достаточно бодрый мужчина, примерно шестидесяти лет. Он смотрел на Генри с улыбкой из под седых усов, чудно закрученных на кончиках. Его серая форма выглядела потрясающе выглаженной и аккуратной. Можно было подумать, что он в ней практически не двигается и нигде даже не присаживается. Скорее всего в своем купе он стоит на манер манекена. На серых брюках отсутствовали любые складки, а черные ботинки были настоль