Моему современнику,

другу, писателю-историку,

общественному деятелю

Камчатки

Сергею Ивановичу

Вахрину п о с в я щ а ю…

Предисловие

История географических открытий и описание земель Северо-Восточных окраин России зачастую связывают лишь с самой громоздкой, самой затратной и самой продолжительной экспедицией под началом находящегося на службе в России мореплавателя Витуса Беренга. Длилась экспедиция с 1725 года по 1743 год.

Активная фаза её деятельности пришлась уже на послепетровские времена – Бироновщины. Тогда многочисленные иностранцы при дворе во главе с фаворитом императрицы Анны Иоанновны Бироном практически правили Россией. И, конечно же, все деяния иностранцев возвеличивались, а заслуги россиян просто замалчивались и не доходили до кабинета министров страны и зачастую итоги открытий либо описаний новых землиц появлялись сначала за границей, а потом уже в России.

Почти одновременно с первой камчатской экспедицией Витуса Беринга правительствующим Сенатом была организована и выслана на северо-восток ещё одна экспедиция, охватывающая гораздо большие замыслы. Толчком к её созданию послужил приезд в Санкт-Петербург казачьего головы якутского полка Афанасия Фёдоровича Шестакова.

В 1725 году А. Шестаков подал в Сенат челобитную о необходимости усмирения и покорения «бывших в подданстве туземцев с островов и других мест», и представил карту с указанием на ней новых землиц близ изведанных берегов северо-востока. Казачий голова обещал Сенату открыть и присоединить новые земли «ни у кого не подвластные», а также обещал и «прибытки» государевой казне от ясака, так как в тех местах соболь и «прочий зверь водятца». Заметим, что при губернаторе Сибири князе А. М. Черкасском только с Камчатки за четыре года вывезено «мягкой рухляди», по оценке того времени, на сумму 55.316 рублей, а среди тех мехов было «4 тысячи лисиц и 383 сороков соболей». Кроме того, известно, что по служилым и приказным людям расходилось мехов в несколько раз больше, чем шло на ясак.

В отличие от целей первой камчаткой экспедиции, отправленной в 1725 году, Афанасий Шестаков в Сенате чётко сформулировал основную идею поиска новых земель: привести в русское подданство тех, «кои в ясашном платеже были да изменили», а также и тех «кои еще не были». Замыслы якутского челобитчика совпали с общеполитическими устремлениями окружения Петра I. Поэтому немудрено, что ему оказывалась всяческая поддержка. Вот как выразился по этому поводу сенатский обер-секретарь И. К. Кириллов: «Видев от отправления Беренгова только одно известие: соединяется или не соединяется Америка, привезёт, а о интересе настоящем от него ожидать нечего», и конечно он искал случая «каким бы образом туда для сыскания новых земель и иных полезных дел кого возбудить».

В 1727 году последовал указ Верховного тайного совета, предписывающий Сенату организовать экспедицию во главе с А. Ф. Шестаковым, придать ему гренадёров с ракетами для устрашения иноземцев, а так же «товару на 1000 рублей для заведения торгов в новых землицах». Велено было указать Берингу, что он и Шестаков взаимно помогали друг другу. В цели экспедиции Шестакова ставилось не только обследование и приобретение новых землиц в Восточном океане, но и в Студёном море «дабы достойно уведомились какие на тех островов народы живут и какой зверь там промышляется, и другие какие удовольствия имеют… чьего они владения».

В августе 1727 года экспедиция Шестакова двинулась из Петербурга. В Москве были закуплены товары, инструменты и материалы. Осенью в сибирской столице Тобольске партия казачьего головы пополнилась 400 казаками во главе с капитаном сибирского драгунского полка Дмитрием Ивановичем Павлуцким, который был назначен в «сотоварищи» Афанасию Шестакову для управления экспедицией «с общего согласия». По мере продвижения экспедиция продолжала пополняться людьми в Енисейске 83 человека, в Якутске 426 человек. Состав отрядов получился крайне разношёрстным. Кроме казаков и рекрутов, в ней собрались мастеровые, промышленные, ссыльные разночинцы, «гулящие люди», крестьяне. Среди разнообразных предметов снаряжения имелось и ору