Назад к книге «Две силы» [Эб Краулет]

Две силы

Эб Краулет

Валеру Тямичева не узнать. Он закован в цепи. Одежда на нём из этого средневекового мира, вся рваная и потрепанная. Уставший и истощенный он тащится по степи. Рядом его спутник – Алонзо Чизман. Такой же весь. Их схватила Святая Инквизиция. И, кажется, теперь их путь закончится, так как описывали многие реалисты – два попаданца сгорят на костре, обвиненные в ереси….

Эб Краулет

Две силы

Пролог.

«Кто бы ни читал это, знайте!

Есть только один истинный бог. И у него нет имени. В него не нужно верить, ибо он и так есть. Всё, что остается вам это смириться с этим.

Хотите поговорить с ним? Обратитесь к нему, и он ответит вам, если вы будете достойны этого!

Как стать достойными внимания бога?

Не погрязайте в рутине. Не будьте скучными и ленивыми. Он дал каждому из нас великий дар – воображение. Так используете этот дар во благо! Развейте Великую Скуку, терзающую его! И снизойдет на вас вечное счастье, которого вы так желаете!

И помните!

Слышащий, да услышит.

Видящий, да увидит.

Знающий, да поймет!»

– Знающий, да поймет, – тихо дочитал он. Перевернул листок. Уже знал, что увидит на другой его стороне. Этот символ. Древний, старый, забытый. Сотни лет, что существует Святая Церковь, выжигали его калёным железом. Но он всё встречался им. Будто бы в насмешку. А еретики даже не могли сказать, что означает этот знак. Лишь под страшными пытками что-то верещали, что это ЕГО символ. И ничего более. Похоже, настоящих знающих ему не попадалось.

Лорд Инквизитор Томас де Торгда откинулся на спину стула. Глянул на этот разорванный сверху круг, на пересекающий его остроконечный крест внизу. Будто бы буква «Ф» с полочкой. Потер шрам на переносице.

Свет падал через большое витражное окно. Лучи солнца рисовали причудливую цветастую картину на пышном узорчатом ковре. Пролетала пыль, тысячей белых точек, мимо огромных стеллажей, полки которых завалены книгами.

В центре комнаты был большой дубовый стол. Настолько мощный, что его масса будто бы притягивает всё окружение.

От стены оторвался послушник. Подошел ближе.

– Ваша бдительность, я могу забрать его? – осторожно спросил он, голос его дрожал. Лорд Инквизитор поднял на него глаза.

– Забирай, – небрежно бросил он. Парень осторожно поднял листовку. Двумя пальцами. Поднес к большой раскрытой книге. Её страницы были пусты. Но открыта она была на середине. Кажется, на сто седьмой странице. На предыдущих лежали такие же листовки. Рядом несколько строчек – краткая информация. Где найдена, когда и кем. Послушник положил листок, прижал. Взял перо и начал торопливо писать. Сделал пару строчек, потом нарисовал кресты по углам, окружил листок пентаграммой. Чтобы защититься от злых сил.

Над его головой висело несколько серебряных курильниц. Выходил из отверстий в виде крестов легкий дымок благовоний. Это должно было отпугивать злых духов.

– Эй! – позвал парня Лорд-Инквизитор, криво усмехнулся, – скажи мне…. Ты бывал на крыше собора? – спросил он, глядя, как тот с опаской обводит листовку. Положил её символом вверх.

– Нет, ваша бдительность! – отозвался тот.

– Если поднимешься верх, пройдешь по самому коньку крыши ко входу, – начал рассказывать он, – а затем встанешь ровно между двух башен, то сможешь увидеть его.

– Его? – с опаской спросил парень, не понимая, о чём идет речь. Его рука замерла в воздухе. С пера упала капля чернил, прямо на желтую поверхность бумажного листа. Расплылась черной кляксой.

– Этот символ, – лениво кивнул головой Томас де Торгда в сторону книги, – улицы образуют его. Отойди чуть вправо или влево – и он тут же исчезнет. Перекроется крышами домов.

Послушник испуганно уставился на него. Глаза расширились, губы облизнул. Он боится. Как и все остальные. Боится символов, строчек, этих фраз. Придает слишком много значения этой ереси.

– Он прямо там? В городе?

– Да. И еще много где его можно найти. Надгробья, фундаменты, двери, стены. Особенно много на старых домах, – он криво поморщился, – когда-то еретики рисовали его везде, где могли. Но теперь всё на что хватает их усилий это лишь жалкие листовки…. Скоро мы совсем выжжем эту пакость, – он за