Изгой. Продолжение следует

Михаил Челиста

Цель определена и вполне понятна. Путь, пусть даже и напоминающий скорее направление, чем хорошо видимую дорогу, намечен. А природный оптимизм и жизнелюбие, органично соединившиеся с предназначением, новые возможности, нелёгкий жизненный опыт, обретение любви, друзей и коллег – всё это становилось отличным подспорьем для достижения результата. Мир должен быть защищён… Содержит нецензурную брань.

Михаил Челиста

Изгой. Продолжение следует

книга четвёртая

…я остался…

Зуб болит…

Какие-то пятна перед глазами… Разные. Всех красок. Красиво… А-а! Общий наркоз… Под общим наркозом мне лечат зуб… Болит в груди… А мне зуб… Я мыслю!

Цепляюсь за это и медленно вытягиваю себя из какого-то потустороннего состояния – словно густая масса выползает из перевёрнутого сосуда на землю, я вываливаюсь в действительность.

Ощущение себя приходит разом – ломит тело, сразу всё. Ломота переходящая в боль. А до кучи, выделяясь в отдельную точку, дико жжёт в груди, ближе к правому плечу.

Тут же возникает желание встать и походить, чтобы как-то попытаться всё это унять. А лучше в лужу какую-нибудь сигануть и чтоб со льдом, и прямо туда, без оглядки…

Руки и ноги тяжеленные – не пошевелить, только пальцами и то с горем пополам. А само тело будто под прессом, да и глаза – как свинцом залиты. А вот выдохнуть и услышать самого себя, удаётся:

– Мэ-ах! – непроизвольно ловлю себя на том, что я ещё жив.

Жив? Что происходит?.. Уже ничего не происходит. Всё уже произошло. Аж внутренне содрогаюсь от, всплывшей в памяти, чёткой картинки… Но, как бы там ни было, а у них не получилось и я остался по эту сторону…

– Ну наконец-то.

Этот голос подстёгивает, окончательно возвращая к жизни и в одно мгновение восстанавливая её значение. Я с усилием открываю глаза.

Дашка! – моментальные чувства радости и счастья. Эмоции просто зашкаливают и перекрывая боль, требуют выхода. Все ресурсы организма – на полную! Дашка, я хочу тебя обнять! – то ли сказал, то ли только хочу сказать.

Она же берёт моё лицо руками и наклонившись, быстро и несколько раз меня целует. Отстраняется:

– Господи. – ещё раз целует. – Не двигайся. Я никуда не денусь.

По её щеке, оставляя прозрачную дорожку, сбегает слезинка. Даша тут же смахивает её ладошкой и плотно сжимает предательски подрагивающие губы. Опять приближает лицо и пытаясь придать ему деловой вид, чуть хмурит брови.

Пальцами раздвигает мои и без того открытые веки, и внимательно смотрит сначала в один, а потом и во второй глаз.

– Даша… – понимаю, что еле шепчу.

Даша прикладывает свою ладошку к моим губам:

– Помолчи. Болит?

В ответ пытаюсь кивнуть и прикрываю глаза. Даша спохватывается:

– Сейчас. Потерпи.

Отворачивается вполоборота и возвращается, уже держа в руках шприц и вату – знакомый запах медицинского спирта. Приподнимает край простыни и протерев маленький участок на моём бедре, быстро и легко делает укол.

Прижимает ранку ваткой и бросает на меня обеспокоенный взгляд – с губами она так до конца и не справилась, они чуть-чуть подрагивают:

– Сейчас легче будет. – да и глаза с грустью, под синью. – На тебе и вправду, всё заживает… быстро. Но всё равно, лучше помолчи.

Смотрит на щёку и, осторожно прикоснувшись к ней кончиками пальцев, переводит взгляд на шею, ближе к уху. Хмыкнув, с досадой покачивает головой и переводит взгляд мне на грудь:

– Шрамы останутся. – плотно сжимает вновь вздрогнувшие губы и отводит глаза в сторону.

И до меня наконец-то доходит, что тени под её глазами, её покрасневший нос, растрёпанные волосы, близкие слёзы совсем не от радостных эмоций – со мной всё очень не очень. И мне дураку давно пора загнать свои болячки куда подальше, чтобы мозги не клинили и срочно что-нибудь придумать, чтобы хоть как-то притянуть свой вид к нормальными представлениям этой жизни. Ну… Что-нибудь, типа…

Даша шмыгает носом, склоняет голову к плечу и улыбнувшись, смотрит с лёгкой грустью:

– Ну и чего же ты придумаешь?

И я шёпотом выдаю первое, что приходит на ум:

– Дом… Аварийный дом, Даш… Я в него… попёрся и…

Она, покачав головой, усмехается и берёт моё лицо в свои л