Долженко Юлия Петровна родилась 22 декабря 1951 года в г. Краснодаре.

Работала на промышленных предприятиях, в том числе и на вредных, опасных производствах.

Публиковалась под псевдонимами Николай Колокольчик и Александр Колб, но основную часть произведений писала не для публикации.

Значительную часть жизни прожила в городе Комсомольск-на-Амуре, детство провела в Магадане и Краснодаре, юность – в Краснодаре.

Часть стихов не сохранилась.

Стихотворения сборника публикуются частично на основе черновых записей.

Умерла в 2019 году во Владивостоке.

Стихи, написанные в молодости

(юность и старше)

Драма на вокзале

Я помню: ночь, шагаем мы по шпалам,

Пустой, как будто вымерший вокзал.

Я до платформы не дошла – упала,

И ты меня, несчастную, поднял.

Воды! Воды! И шпалы закачались,

До неба поднялись. Хотите – лезьте,

Часы на башне здания смеялись,

Подмигивали цифры два и десять.

– Я не дойду! – Но здесь сидеть опасно!

– Я не дойду! – А я доволоку!

Платформа почему-то стала красной,

Мост, развалившись, дрыхнет на боку.

Напрасно ты старался – я сердилась,

Шепча: «Уйди», – усталыми губами.

И вдруг луна упала… И разбилась…

Осколки пролетели между нами.

Ты помнишь нашу молодость, Юринский?

Ты помнишь нашу молодость, Юринский?

В нелепых шутках было столько риска

Друг-друга на карнизе целовали,

На смерть с карниза этого плевали.

Ну а сейчас? Недалеко до смерти,

Уже не верим, что когда-то жили.

В аду нас вечно будут жарить черти

За всё, что так недолго мы любили.

Вы думаете, что я бредить стала?

Вы думаете, что я бредить стала?

Нет, это было в Новороссе!

«Приду я в два», – сказала Алла,

Шесть,.. семь,.. восемь…

Вы думаете, что я брежу снова?

Нет, это было в Краснодаре.

«Приду в четыре», – сказала Полякова,

Восемь, девять… и так далее…

Вы думаете, я с ума сошла?

Это было прошлым летом:

«Приду послезавтра», – сказал Николай.

И вот до сих пор его нету.

И глупую нежно мечту лелея,

В душе с нерастраченным пылом (?),

«Ну что же. Подожду», – Сказала судьбе я,

Судьба про меня забыла.

Не боги горшки обжигают, не боги…

Не боги горшки обжигают, не боги.

Прекрасные строятся где-то дороги.

А я на расшатанном стуле сижу

И эти дороги пером вывожу.

Перо моё кальку без устали режет,

Его вытираю всё реже и реже.

Вода из-под крана холодная – пей,

И пальцы, как десять огромных червей.

Исчезну! Погибну! О, мама, прости!

Нет, выстою! Выживу! Шесть без пяти!

Я чёрной рукою в пространстве махаю,

И тушь на чертёж, на чужой, проливаю.

И стразу же на пол, (Чур! Чур! Наважденье!)

Летят мои ручки, угольники, перья, —

Я тихо рыдаю – душой, не глазами.

Стекло на меня надвигается в раме.

О, только б из рамы оно не упало!

Уж шесть без минуты. Осталось так мало.

К шкафу прислонилась – сопит он и злится

И, чую, сейчас на куски разлетится.

Свобода! Из шатких дверей вылетаю.

Тоска, как снежинка, в руках моих тает.

И в сквере, садясь на скамью ошарашенно,

От счастья целую табличку «Окрашено».

Пусть в глазах несётся скерцо…

Пусть в глазах несётся скерцо,

Свою душу подготовь:

Существует чьё-то сердце —

Спроектируй в нём любовь.

Подведи лукаво бровь.

Я глупости делаю время от времени…

Я глупости делаю время от времени,

Я от природы тупица.

И каждая глупость тяжким бременем

На сердце моё ложится.

И каждая глупость необъяснима —

Разит она нежностью грубой.

И ни одна не проходит мимо —

За каждую платят губы.

Довольно, довольно, довольно охать,

Оставлю в покое губы.

Эх, мне теперь бы в свой быстрый локоть

Вонзить ненасытные зубы.

Зачем на обстоятельства валить вину?

Зачем на обстоятельства валить вину?..

С высокой башни на всё плевать!

Я в пятницу вечером крепко усну

И целых два дня буду спать, спать, спать.

А утром, одуревши от сна,

Поплетусь на завод.

И это опять не моя вина;

Просто время идёт.

Судьбу в его мерзкую пасть сую,

И время – его сиятельство —

Подкидывает новую свинью —

Новые обстоятельства.

Я пью за счастье, пью за горе…

Я пью