И две тысячи лет – война, война без особых причин.

Война – дело молодых, лекарство против морщин.

Красная, красная кровь – через час уже просто земля,

Через два на ней цветы и трава, через три она снова

жива

И согрета лучами Звезды по имени Солнце.

Виктор Цой.

Глава 1. Заместитель и министр

В кабинете, откуда открывался вид на Лубянскую площадь, блестевшую асфальтом после недавнего дождя, сидели на мягких стульях, беседуя, два человека. Один, лет пятидесяти, в штатском, рослый и седой, другой чуть старше и ниже, в общевойсковом мундире генерала армии.

– Таким образом, Николай Дмитриевич, – взглянул на собеседника военный, – за истекшее время мы совместно отработали в Москве двенадцать организованных преступных группировок. Часть их лидеров и бойцов уничтожены в ходе проведенных операций, сорок три задержаны и по оконченным расследованием делам, осуждены судом к реальным срокам наказания. Кроме того, ликвидированы еще семнадцать, ОПГ* на территории России и активно ведутся разработки остальных.

– Ну что же, Виктор Федорович – со вниманием выслушал собеседника, человек в штатском. – Вам есть о чем докладывать Президенту.

– Не без вашей помощи, – согласно кивнул тот.

Оба знали друг друга достаточно давно, пересекаясь по службе, и в определенной мере доверяли, что случалось меж их ведомствами, редко. «Рожденная революцией»* и Железным Феликсом, постоянно конкурировали перед вождями, нередко вступая в тайное противостояние.

А еще оба не любили Запад и пришедших к власти либералов, составивших президентское окружение.

Закончив разговор, мужчины распрощались, и генерал, взяв со стола тисненой кожи папку, мягко ступая по ковру ботинками, направился к двери. Когда она бесшумно закрылась, человек в штатском, встав, подошел к окну и, заложив руки за спину, окинул взглядом площадь. Такую же, как раньше, с несколькими рядами катящих цугом автомобилей, но без памятника Дзержинскому. Вместо него, у Политехнического музея темнел Соловецкий камень, водруженный в память о жертвах Сталинских репрессий.

Он вспомнил, как в августе девяносто первого, ночью, под вой и улюлюканье толпы, монумент создателя ЧК, уцепив за шею тросом, словно висельника, автокран грузил на подогнанную платформу. Затем вся эта свора, вознамерилась взять штурмом здание КГБ СССР, в котором забаррикадировались сотрудники, но не хватило смелости. Одно дело сражаться с памятниками и совсем другое с вооруженными людьми.

Спустя год многие прозрели, в том числе кто был на площади, но оказалось поздно. Великой Страны больше не было. От нее остались разорванные в клочья территории, с катастрофически нищавшим населением. Зато торжествовали победу демократы, выступая с высоких трибун и обещая одураченному народу золотые горы.

– Да, – вздохнул человек у окна.– Пришло их время. А потом вспомнил одну из любимых книг «Эру милосердия», о которой так мечтали. Зря надеялись.

Являясь заместителем директора Федеральной Службы Безопасности, созданной на обломках КГБ, он, помимо прочего, курировал Министерство внутренних дел, организуя там агентурную работу. Год назад, вместе с директором (третьим по счету за четыре года) был вызван в Кремль, на аудиенцию с президентом, озабоченным разгулом преступности в стране, принявшей небывалые масштабы.

– Нужно, памаш, с этим делом кончать, – сказал в беседе гарант, недовольно сопя носом. – Среди белого дня, в центре Москвы, взрывают машины уважаемых людей, убивают журналистов с телеведущими, грабят квартиры народных артистов. Это ни в какие ворота не лезет. Так что подключитесь к МВД и помогите всем, чем можно (сурово уставился на чекистов).

– Понял вас, – изобразив решительность на лице, встал директор.– Разрешите выполнять?

– Валяйте, – пробасил гарант, потянувшись за стоящей рядом, запотевшей бутылкой минералки.

Приглашенные, покинув кабинет, спустились вниз, прошли по ковровой дорожке мимо охраны в штатском, и вскоре черный лимузин директора выкатился из ворот Спасской башни. Вернувшись на Лубянку, приступили к исполнению. Точнее приступил заместитель.

В отличие от своего шефа, бывшего коменданта Кремля, разбиравшегося в о