Новеллы Пятигорья. Знаменитые люди на Водах

Виктор Николаевич Кустов

Северный Кавказ, и особенно Кавказские Минеральные Воды, в конце XIX начале XX века стали местом паломничества талантов государства Российского. В этом сборнике 25 новелл о пребывании на водах известных исторических личностей. Книга предназначена для широкого круга читателей.

Виктор Кустов

Новеллы Пятигорья. Знаменитые люди на Водах

«Я ждал беспечно лучших дней»

– Ну, Пущин, что же ты так долго обижаешься? – блестя голубыми глазами, выделяющимися на загоревшем и обветренном после долгого путешествия лице, Пушкин смотрел на товарища. – И отчего всё не можешь простить Дорохова?.. С ним так замечательно проводить время. И любая дорога незаметна и коротка. Ну, прости его, наконец! Он так виноватится и обещает никогда больше столь нехорошо не поступать.

Пушкин всё расхваливал достоинства Дорохова, которого и знал-то всего ничего, но отчего-то обязательно хотел с ним ехать вместе.

Пущин продолжал обиженно молчать.

– Бедный Руфин нижайше, – Пушкин выделил это слово, – просит твоего прощения и позволяет прибить его, ежели он не сдержится и ударит какого-нибудь нерасторопного неумеху… – Подавшись к тому, не так громко и более серьёзно добавил: – Поручик немало пережил, прости же ему его несдержанность… – И то ли попросил, то ли уже отметил преимущество принятого решения: – Пущин, нам славно будет ехать втроём…

Он не сомневался: Пущин уже согласен, лишь делает вид, демонстрируя свою приверженность либеральным взглядам. Естественно, поступок Дорохова не делает тому чести, как бы неловок ни был денщик, тузить его, да к тому же прилюдно, совсем не обязательно. Но судьба Дорохова делает этот поступок достойным снисхождения и даже описания: он обязательно выведет его в каком-нибудь из своих сочинений. То, что он уже услышал от Дорохова, вызвало в нём неподдельный интерес и сочувствие. Это же надо, в тот самый год, когда он с Раевскими впервые приехал на Воды, Дорохов, сын генерала, был разжалован из прапорщиков в рядовые «за буйство и ношение партикулярной одежды», следующие семь лет прослужил рядовым на Кавказе и лишь спустя это время «за отличие против персов» сначала произведён в унтер-офицеры, затем в прапорщики и, наконец, «за отличие в сражении против турок» – в поручики. Он живо представлял, сколько интересных историй может тот рассказать…

И из-за обиды или взглядов Пущина упустить случай пообщаться с таким человеком, расспросить его о перипетиях судьбы и геройстве?..

– Пущин, голубчик, он ведь такой же боевой офицер, как и ты… И, поверь мне, твой брат и мой лицейский друг простил бы его… -привёл он последний аргумент.

– Ну, хорошо, хорошо, – наконец сдался тот, всё ещё выдерживая строгое выражение лица. – Пусть едет. Но более никакого самодурства…

– Он клянётся…

…Дорога из Владикавказа до Горячих Вод в компании с милейшим, но уже изрядно наскучившим Пущиным и импульсивным Дороховым и впрямь оказалась короткой. Дорохов, несмотря на перенесённые неврозы и несправедливость, выпавшие на его долю, держался с естественным достоинством, любую беседу поддерживал к месту, делая меткие замечания и выказывая завидные знания о разных предметах. И, в то же время, по любому пустяку готов был вспыхнуть, и только благодаря дипломатичному Пушкину они доехали без каких-либо эксцессов. Чуткий Пушкин умел вовремя перевести любой острый разговор на менее спорную и волнующую тему и всё старался выпытать у Дорохова про его службу и подвиги. Но тот не был настроен, видимо, из-за строгого Пущина на воспоминания, и он сам охотно стал рассказывать о своих впечатлениях от драгун и казаков и о том, как они с Потокским поднимались на Крестовую гору, а по дороге им пришлось преодолеть «Чертову долину» и «Ледяной мост». Под ним тогда был прекрасный конь, и эта поездка, виды совсем близких белых вершин, дыхание легенд, которые помнили эти места, зарядили его, даря незабываемые впечатления. Поразил и природный контраст, когда от холодных вершин спустились к Арагве, в зной и лето…

Рассказал и о печальной встрече за Кавказскими горами с покойным Грибоедовым, с которым до своей от