Кто там?

Дана Ви

А если представить, что седовласый мужчина с длинной и курчавой бородой, в белой и длинной одежде – не только ангел, бог или умерший родственник, а… Санта! Дед Мороз! Не забыв, конечно, его отличную и отличающуюся атрибутику, вроде красного костюма из штанов и кофты. Про шапку с бумбоном и валенки, мешок с подарками, посох и сани с оленями. И дополнив всю эту "красоту" – возможностью исполнять самые сокровенные мечты и желания. Не ударяясь в вопрос: "чего же ты, на самом деле, желаешь?". И к его "тезке" – Сатане (Люциферу). Но помня, что каждый из них – есть в нас, так или иначе. Возможно ли, что все это и все они, без "или" – один и тот же человек? Что и не человек вовсе!

Дана Ви

Кто там?

«сновым – годам – Дед – мороз».

Размашистым и высоким, детским почерком, черного толстого маркера, на небольшом кусочке тетрадного листа, в крупную голубую клетку. Без полей и даты. Без инициалов.

Как там было…

«Говорят: под Новый год, что ни пожелается, все всегда произойдет, все всегда сбывается»?

И да, это, действительно, так! Собственно, как и все то, что не желается – тоже всегда происходит и всегда сбывается. Почему? То ли от того, что не воспринимается частица «не». Разве что – на первых парах и при первом прочтении, получении. Первыми – в очереди на осуществление. Как какой-то триггер или «маячок», «красный огонек» или сигнал «sos». Будто бы – специально и… назло? То ли от того, что… Потому что! Просто. Потому что. Разве – не стопроцентный ответ на вопрос: «почему?». Никто пока не жаловался. Да и «если бы…». Вряд ли что и изменилось бы – под один такой конкретный случай или два. Все – правильно и так, как надо. Чтобы ни случилось и не случилось. Случилось – хорошо. Не случилось – еще лучше. Но ведь – случилось, правда? А лучшее – враг хорошего. Случается!

Случилось и у меня. Случи… лись! Письма Деду Морозу!

«Дед Мороз, подари мне калькулятор – телефон…».

Широким, но куда мельче, тем же детским почерком, синей шариковой ручки. На небольшом кусочке тетрадного листа, с полями, в мелкую голубую клетку. Дальше – идет перечеркнутая крест-накрест, красной шариковой ручкой, запятая. И ей же, ручкой, в продолжение:

«и игры и».

Той же голубой ручкой, без запитой и точки:

«барби альбом».

Отступ и «сноска» вниз:

«И (краткая форма). Ф.».

На полях, зеленой шариковой ручкой, но уже взрослым почерком, дата:

«2005».

Еще той меня, может лет десять, а то и больше, назад. Где я еще верила и еще надеялась. Еще ждала и мечтала, желала! Просила и… умоляла? Не требуя и не обязывая, не навязываясь, а будто – между прочим:

«дедушка МОРОЗ».

Почти что – «капсом». На «маленьких» буквах – прописью. Широкий и высокий, детский почерк, синей шариковой ручки, на желтом листе. Без разлиновки. Отчеркнуто ручкой:

«ДРУГА ДЛЯ БАРБИ. МЕБЕЛЬ И ЛАМПУ. СУМКУ ДЛЯ БАРБИ. ТЕЛЕВИЗЕР ДЛЯ БАРБИ. И МАЛЕНЬ…».

Белой замазкой замазана верхняя «палочка» от «Б»:

«… КУЮ КОШЕчКУ».

Отчеркнуто ручкой:

«Дедушке морозу!».

Отчеркнуто ручкой. На обратной стороне, зеленой шариковой ручкой, тем же взрослым почерком, дата:

«2006».

И это… такая ностальгия! Такое приятное ощущение и трепетное чувство внутри. Словно – бабочки в животе. Разлюбившие, вдруг, все вокруг и полюбившие, вдруг… меня? Саму меня! Вернувшись туда, в те времена, и зацепив цветными крыльями, с черными усиками и лапками, мою «детскость» и «девичность», «ребячество». С блеском в глазах, дрожью в руках и ногах. Во всем теле – внутренне и внешне. Со сбитым дыханием и прикусанным кончиком языка, между губ и почти сформированных, где-то и давно сформированных, зубов, при написании очередного письма. Очередного обращения и просьбы. С убеждением и замаливанием грехов: «хорошей и не очень учебы»:

«Здравствуй Дедушка Мороз!».

Синей шариковой ручкой, на белом листе А4, без разлиновки. Мелким, но «заваливающимся» и широким, детским почерком. С очерком карандаша:

«Я тебе шлю письмо надеюсь ты знаеш как я учусь. А если нет то я щас напишу. Я учусь хорошо, но бывает и не очень хорошо. Но в следующим году я буду учиться лучше чем сейчас».

Где-то – между ярких и блестящих наклеек. Порой и н