Погода – это мы
Джонатан Сафран Фоер
Loft. Современный роман
Каждый день, что мы провели на Земле, вел к настоящему моменту. Технический прогресс, промышленная революция, формирование потребительского общества – все это вызвало изменения климата, которые теперь угрожают нашей жизни.
Через призму собственного опыта – и масштабного опыта всего человечества – Джонатан Сафран Фоер смотрит на современный мир и побуждает открыть глаза вместе с ним.
«Погода – это мы» – пронзительный, громкий, автобиографичный роман. Он столь же о личности, сколь и о коллективной силе людей. Ведь на самом деле если наше пребывание вызвало настолько страшные последствия, то стоит лишь пожелать – и одно слаженное усилие станет шагом к их устранению.
Фоер уверен: спасти планету под силу каждому из нас. Что мы предпримем ради лучшего будущего?
«Книга Джонатана Сафрана Фоера изменила меня, превратив из вегана с двадцатилетним стажем в вегана-активиста». – Натали Портман
[Джонатан Сафран Фоер] «Заслуживает места среди величайших философов». – Los Angeles Times
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Джонатан Сафран Фоер
Погода – это мы
Jonathan Safran Foer
We Are the Weather. Saving the planet begins at breakfast
Copyright © 2019 by Jonathan Safran Foer
© Нуянзина Мария, перевод на русский язык, 2021
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
Саше и Саю, Сэди и Тео, Лео и Беа
Часть первая
То, во что невозможно поверить
Антология смерти
Древнейшая предсмертная записка[1 - Древнейшая предсмертная записка: Erman, Ancient Egyptians.] была написана в Древнем Египте около четырех тысяч лет назад. Переводчик оригинала озаглавил ее «Спор с душой того, кто устал от жизни». Первая строчка гласит[2 - Первая строчка гласит: “Dialogue of a Man with His Soul.”]: «Я открыл рот, обратившись к своей душе, дабы ответить на то, что она мне сказала». Кренгуя между прозой, диалогом и поэзией, далее следуют попытки человека убедить душу согласиться на самоубийство.
Я узнал об этой записке из «Антологии смерти», сборника фактов и баек, объединившего предсмертные желания Вергилия и Гудини, элегии на смерть додо и евнуха, объяснения ископаемых находок, электрического стула и вымирания видов в результате деятельности человека. В детстве я не отличался особой мрачностью, но несколько лет подряд везде таскал с собой эту мрачную книженцию в мягкой обложке.
Кроме того, «Антология смерти» просветила меня, что каждый мой вздох содержит молекулы последнего вздоха Юлия Цезаря. Этот факт был упоителен – пространство и время волшебным образом сжались, соединив то, что казалось мифом, с моей собственной жизнью, в которой я сгребал в кучу осенние листья и тупил в примитивные видеоигры, дело было в Вашингтоне, округ Колумбия.
В смысл этого факта было почти невозможно поверить. Если я только что вдохнул последний вздох Цезаря (Et tu, Brute?[3 - И ты, Брут! (лат.) (Здесь и далее прим. перев.)]), то я должен был вдохнуть и бетховенский («На небесах я буду слышать»), и дарвиновский («Ничуть не боюсь умирать»[4 - «Ничуть не боюсь умирать»: Kearl, Endings, 49.]). И последний вздох Франклина Делано Рузвельта, и Розы Паркс, и Элвиса, и пилигримов, и американских индейцев, участвовавших в первом Дне благодарения, и автора первой в истории предсмертной записки, и даже своего деда, которого никогда не видел. Будучи потомком выживших [в холокосте], я представлял, как последний вздох Гитлера просачивается сквозь трехметровую крышу бетонного Фюрербункера, девятиметровую толщу немецкого грунта и растоптанные розы рейхсканцелярии, прорывает Западный фронт и пересекает Атлантический океан, чтобы спустя сорок лет оказаться перед окном моей детской на втором этаже и надуть меня, словно шарик на годовщину смерти.
Если я вдохнул их последние вздохи, то наверняка вдохнул и первые, а также все, испущенные ими в промежутке. А также все вздохи всех на свете. И вздохи не только людей, но и животных: песчанки из школьного живого уголка, умершей у нас дома, еще теплых кур, которых бабушка ощипывала у себя в Польше, последний вздох последнего странствую
ЛитРес