Трубы

Арсений Сергеевич Коваленко

Книга написана на основе сна, ее автор мало и плохо спит, и иногда ему снятся сны, которые он записывает, как в случае с этой книгой. В ней изложены события и ощущения человека, который побывал в нескольких разных мирах. Мы очень любим фантастику и мечтаем о выдуманных мирах, где будем жить другой интересной и полной жизнью. Но и наш мир тоже может быть фантастичным и придуманным кем-то, миром, из которого не так просто выбраться. Но все ли миры такие светлые, добрые и интересные? Эта книга для каждого умного человека, который хоть раз в жизни остановился и подумал: «А что я тут, собственно, делаю? На своем ли я месте? И где это мое место?»

Арсений Коваленко

Трубы

Посвящается тому, у кого не было чернил и приходилось писать кровью свои последние стихи.

Глава 1. Новый день

– Какое хорошее утро, правда, милая?

– Да, очень хорошее утро, так приятно сидеть тут и смотреть на наш славный маленький город, погляди, как играет солнце – бликами на фасаде школы. В этом, действительно, есть что-то простое, но при этом красивое. Обычно ищут красоту в сложном и непонятном, стараются найти в новом, но забывают о старом и проверенном! А ведь красота может быть и в простых, обыденных и привычных нам вещах. Понимаешь?

– Ты сегодня настоящая поэтесса и философ, может, тебе попробовать взять краски или что-то такое и нарисовать это, пока солнце не вошло в зенит? Или написать про это пару строк?

Она рассмеялась и слегка толкнула меня в плечо своим плечом. Люблю, когда она так делает.

– Наш сын еще не в школе?

– Нет, он только собирается.

Я погладил свою милую по коленке, взял со столика на веранде уже остывший кофе, кружка была предательски испачкана разводами от кофе, впрочем, какая разница. На вкусовые ощущения это не влияет, и во мне лишь возмущался художник и эстет! Я выпил полкружки одним глотком и откинулся на спинку своей скамейки. Это было теплое утро, уже начинался легкий зной, на улице – никого. В утренней дымке виднелись школа, библиотека и магазин, они стояли подряд, друг за другом, как на подбор. Картина вызывала умиротворение и спокойствие. Нет, я определенно художник в душе. Когда еще вот так можно посидеть с утра и никуда не торопиться, не думать о сложном?

– Милый, ты идешь в дом?

– Сейчас, только допью кофе.

Мой Мышонок лениво поднялась и пошла в дом, потрепав меня немного по плечу, бесшумно прикрыв за собою дверь. Я даже ее почти не заметил, я еще минут пять полюбовался видом на небо, которое открывалось впереди, – почти не было облаков, они лишь немного разбавляли светлый утренний небосвод. Впрочем, я смотрел на все то, что так любят жители маленьких теплых и ленных городков, где время почти не и дет, а течет, как маленький ручей в горах, скрытый от глаз. Я и сейчас чувствовал себя таким маленьким ручейком, его каплей, которая не спешила, а лениво текла по течению.

Я потянулся, допил вторым глотком кофе, сунул ноги в тапочки – еще не так тепло, и ноги немного промерзли, – укутался в свой любимый серый махровый халат с красными полосками и, шаркая ногами, пошел в дом. Тапочки были мне большими, но я их любил и давно к ним привык. Так же бесшумно закрыл за собою дверь, как и моя милая, сегодня не хотелось шуметь. Я вспомнил, что надо было попросить моего Мышонка купить еще молока, оно совсем закончилось, а кофе без молока – редчайшая глупость. Стоя прямо в дверях, я стал искать глазами мою милую в гостиной, чтобы послать ее за покупками.

На ковре красные и синие узоры сплетаются с зеленым, ромбики заходят друг на друга. Почему я раньше не замечал узора этого ковра? И кто его таким придумал, что за глупость – красные ромбовидные полоски зигзагом врезаются в синие полосы, а те, в свою очередь, входят зигзагом. Редчайшая безвкусица, если вдуматься. Какой художник это придумал? И вообще, можно ли говорить о художнике в контексте узора на ковре? Представляет ли он хоть какую-то художественную ценность, была ли какая-то задумка при создании такого узора, где, в сущности, все было глупо и слишком пестро? Хотел бы я посмотреть на создателя этого узора, о чем размышлял человек, ког