Клиническая ложь

Ирина Градова

Детективы о женщине-стихии

Аркадий Рукояткин – состоятельный интеллигентный человек, успешный предприниматель, никому не делал и не желал зла. Он потерял всех близких родственников и стал никому не нужен – кроме тех, кому понадобились его деньги! Если бы не попугай, никто бы и не узнал о его насильственной смерти, ведь Рукояткина любила только птица! И надо же было такому случиться, что траурный какаду попал в руки сыщика-любителя доктора Князева, известного под прозвищем Мономах, и тот решил пролить свет на странные обстоятельства смерти Рукояткина…

Ирина Градова

Клиническая ложь

Весна в Санкт-Петербурге похожа на мягкую европейскую зиму: снег уже сошел, на газонах вроде бы трава, но воздух почти не прогревается, солнце – все еще редкое явление, а с неба без конца капает, а то и откровенно льет дождь.

Если не жить в этом городе постоянно, трудно себе представить, что в нем случаются и погожие дни, и лишь аборигены, хладнокровно таскающие в сумках зонты в любой сезон, умеют радоваться коротким периодам действительно хорошей погоды, которые нет-нет да и сваливаются на Северную столицу.

Но в этот день, думала Алла, осторожно ступая в редкие места между лужами, стараясь не намочить обувь, несложно вообще позабыть о том, что на дворе, между прочим, апрель!

– Доброе утро, Алла Гурьевна! – услышала она неоправданно радостный голос, без сомнения принадлежавший Анне Яковлевне Сурдиной.

Доносился он из-за насыпи, за которой, судя по описанию Антона Шеина, располагалось место преступления.

– Зря вас не предупредили, что лучше надеть резиновые сапоги!

«Это точно!» – сквозь зубы процедила Алла, взбираясь на насыпь.

И как это судмедэксперт ее углядела? Ведь сама она ее не заметила, пока не оказалась наверху.

– Я услышала ваши шаги, – ответила Сурдина на ее невысказанный вопрос. – Знала, что вы должны подъехать, и потом, вы так громко шлепали по лужам, что…

Она осеклась и покраснела – удивительно, но некоторые люди сохраняют эту милую особенность до конца жизни, хотя у большинства способность заливаться краской с годами проходит.

Алла предпочла сделать вид, что ничего не заметила, но ее задели слова эксперта.

Ей начинало казаться, что диета и физические нагрузки дают результаты. Весы радовали почти что каждую неделю, диетолог Добрая одобрительно кивала при встречах и говорила, что желаемый результат похудения не за горами, Алла начала влезать в модную одежду…

А для людей комплекции Сурдиной, выходит, она по-прежнему оставалась женщиной-горой, слонихой, бегемотихой?!

Судмедэксперт тихо кашлянула и неловко дотронулась до ее руки.

– Алла Гурьевна, вы уж меня простите за бестактность! – проговорила она. – Я ничего такого не имела в виду, просто ваша обувь…

– Да ладно, мы же обе в курсе, что дело вовсе не в обуви! – махнула рукой Алла. – Очевидно, мне никогда не стать легкой, как пушинка… ну, как вы, Анна Яковлевна!

– Так это же хорошо, Алла Гурьевна!

– В смысле?

– Вы хотя бы представляете себе, каково иметь вес сорок четыре кило?

Разумеется, Алла не могла такого представить.

– Каково, когда в общественном транспорте тебя бесцеремонно хлопают по плечу и обращаются: «Эй, мальчик»? – продолжала между тем Сурдина. – Это притом что мне уже, пардон, шестой десяток! Или когда лифт отказывается ехать, потому что не «чувствует» человека внутри себя и упрямо стоит в ожидании пассажира с «нормальным» весом?! Когда обувь приходится заказывать за границей или покупать в детских магазинах… Ах, Алла Гурьевна, вы – счастливая женщина, хотела бы я быть на двадцать кило тяжелее и сантиметров на десять повыше!

Алла никогда не смотрела на эту проблему с точки зрения Сурдиной, а та, оказывается, тоже недовольна собственной внешностью? Ну да, судмедэксперт, мягко говоря, не красавица, но как же Алле хотелось выглядеть такой же хрупкой и изящной!

Она воспрянула духом и по-деловому поинтересовалась:

– Ну, так где наш труп?

– Так вон он, под елочкой! – махнула рукой Сурдина. – Пошли, только осторожненько, Алла Гурьевна, тут почва глинистая, мокрая, в любой момент обвалиться может!

Небольшое озерцо, в к