Горсть тёплых медяков

Михаил Анатольевич Гришин

На Рождество пятилетний Минька впервые отправился "славить Христа" со старшим братом Сашком. Он даже и представить себе не мог, что в эту морозную лунную ночь в родной деревеньке с ним случится настоящее сказочное чудо.

Михаил Гришин

Горсть тёплых медяков

Детские годы самые счастливые. Вспоминаешь, и на душе становится празднично, словно солнышко приласкало.

На Рождество я проснулся очень рано, не было еще и четырёх.

В переднем углу светился робкий огонек лампадки. Потемневший от времени лик Иисуса скорбно глядел с иконы. Жёлтые блики играли в окладе, отчего лицо Боженьки казалось живым.

– Вот, видишь, – сказал я шёпотом, – не проспал твой день рождения. Сам проснулся.

Мне пять лет. Сползаю с кровати и, бесшумно ступая босыми ногами по половичку, иду будить старшего брата. По пути задерживаюсь у Новогодней ёлки. Мерцая разноцветными стеклянными шарами, она словно присела в сугробе, разметав подол зелёной юбки. Свежевыстроганная отцом из пахучих древесин крестовина, тщательно прикрыта пушистой ватой.

Глажу тёплой спросонок ладошкой колючую ветку, разговариваю вполголоса с ёлочкой:

– Хорошо тебе у нас. Тепло. А на улице, знаешь, холодрыга какая? Хочешь, живи у нас аж до самой весны.

Вспоминаю, как перед Новым годом появилась в доме ёлка. Её на санках из леса привёз мой брат Сашок. Она была очень холодная с намёрзшими сосульками. Погодя под ёлкой появилась лужица талой воды, а в горнице свежо запахло сосновой хвоей.

Сашок, который всего лишь на четыре года старше меня, рассказывал захлебываясь словами:

– Минька, я живую лису видел. Сама вся рыжая, а хвост пушистый-пушистый. Только кончик белый. Бежит, виляет им туда-сюда, туда-сюда. Следы свои заметает.

Лицо брата с мороза горело румянцем. Плутоватые глазёнки блестели восторгом.

– Саш, а Саш, – тянул его за рукав, – а зачем она следы свои заметает?

– Как зачем, – пучит удивлённые глаза брат и снисходительно поясняет: – Эх, ты, мелюзга, чтоб, значит, охотники не могли найти её по следу. Вот она их и заметает.

У меня захватывает дух.

– И ты это видел?

– Ну да, – не моргая, врет Сашок, – вот как тебя.

От воспоминаний тяжело вздыхаю. На глазах навёртываются слёзы. Мне тоже хочется смотреть, как лиса ловко заметает свои следы. А сама вся такая рыжая-рыжая. И только кончик хвоста белый.

Я расстроенный, подхожу к кровати, за угол тяну тёплое одеяло.

– Саш, а Саш, проснувайся.