Итальянский этюд в ковидных тонах

Ольга Малышкина

Он – итальянец, астрофизик, работает в обсерватории в пригороде Флоренции, у него взрослый сын от первого брака; она – юная художница, ей всего 20, приехала во Флоренцию из России учиться живописи. Любовь настигает их внезапно и развивается стремительно, несмотря на противодействие родных и «неудачный» для всего мира период… …В его портрет, который уже казался ему законченным, Полина добавила какие-то неуловимые детали, Витторио не мог бы с точностью определить, какие, но общее впечатление изменилось. Вчера в его глазах она увидела больше тепла и улыбки, сейчас в них появилось глубокое чувство… Теперь молчал он. Полина, волнуясь, подняла на него взгляд. – Вам не нравится? – Очень нравится, – его акцент стал сильнее, – просто я подумал, что мне больше не нужно искать слова, вы и так всё про меня поняли…

Ольга Малышкина

Итальянский этюд в ковидных тонах

ЧАСТЬ I

ИТАЛЬЯНСКИЙ ЭТЮД

Глава 1

Арчетри (посёлок в 2 км к югу от Флоренции). 17 июля 2019 года.

Витторио видел эту девушку на том же самом месте уже второй раз. Холм, на котором располагалась их обсерватория, часто выбирали художники, чтобы рисовать открывающуюся с его вершины Флоренцию. Обычных туристов тоже хватало, тем более что рядом находилась вилла, где под надзором инквизиции провёл последние годы жизни знаменитый Галилей. Но девушка была именно из первых, из художников. Наверняка училась мастерству живописи в одном из заведений Флоренции. И она наверняка была из России. Витторио бы не мог точно сформулировать признаки, по которым определял русских представительниц прекрасного пола, но ещё ни разу не допустил ошибки. Было в их облике что-то неуловимое, что отличало их от европеек. Более женственные, что ли… Он решил проверить свою догадку, заодно посмотреть, что именно она рисует с таким увлечением, глядя совсем не в ту сторону, где находился город, а куда-то себе под ноги. На девушке поверх белоснежного льняного брючного костюма был фартук, заляпанный цветными пятнами от масляных красок. Тёмно-каштановые волосы спускались из-под белой широкополой шляпы по спине густыми волнами почти до складной табуреточки, на которой она сидела. Странно, что девушка по такой жаре носила волосы распущенными.

Витторио подошёл к ней. На установленном на мольберте холсте красовался уже почти законченный гладкошёрстный ярко-рыжий кот. Свернувшись кольцом, он спал в тени миртового куста, как и сам «натурщик», который, по всей вероятности, считал себя сотрудником, а то и хозяином обсерватории, так как его часто можно было встретить прогуливающимся вокруг с важным видом ревизора.

Девушка занесла руку с кисточкой, чтобы нанести ещё мазок, но остановилась. Он понял, почему, – подойдя так близко, загородил собой солнце и на мольберт упала тень.

– Mi scusi! (Извините меня!) – проговорил Витторио и отступил вбок, «вернув» прежнее освещение.

Девушка коснулась холста, сделав видимое только ей дополнение, лишь потом обернулась. «Конечно русская, – с удовлетворением, что подтвердилось его предположение, подумал он, – только у них бывают такие чуть курносые милые носики и такое выражение глаз». Какое «такое», он, опять же, затруднился бы обозначить конкретным словом. Глаза у девушки имели необычный тёмно-зелёный оттенок, сейчас, когда в них светило солнце и она щурилась, разглядеть их цвет точнее не было возможности.

– Buongiorno! (Здравствуйте!) – поздоровался Витторио, не скрывая удовольствия от лицезрения её симпатичного личика.

– Buon pomerrigio! (Добрый день!) – ответила она и покраснела. Её следующая фраза объяснила причину: – Io non parlo l’italiano (Я не говорю по-итальянски).

«Значит, она либо приехала в отпуск, а рисование просто её хобби, либо учится во Флоренции в Российской академии искусств, где не требуется знание итальянского», – продолжил он свои рассуждения.

– Вы из России? – спросил Витторио.

Лицо девушки просияло, она встала со своей табуреточки, оказавшись на голову ниже него.

– Вы говорите по-русски?!

– Немного… И не знаю, насколько понятно из-за акцента, – улыбнулся он. – У меня пару лет была русская коллег