Кинотавр

В ясный вечер над молом и бухтой

в небе тесно от девичьих грёз —

ведь ещё облака не набухли

влагой светлой неудержных слёз.

Это время интриг и прелюдий,

где мужчины всегда должники,

будь то просто «солидные люди»

или тонкой любви знатоки.

Свесив ноги босые с причала,

стайки лёгкие верных подруг

ищут взглядом героев финала —

десять вёрст для фанаток не крюк.

Но с чего ты решила, будто

можно верить кумирам всерьёз —

впереди не одно перепутье,

свежесть ночи и утренних рос…

Корабел

1

У страха повадки пантеры,

ночью слышнее шаги…

Неужто душа оскудела

в сумрачном устье реки?

Рассвет встрепенётся в гавани,

парк увлекая примером,

к морю хлынут окраины,

лишь бы не ждать без дела.

А ты?

Ты смогла б поверить,

не разумом безграничным —

чутьём умудрённого зверя,

которому безразличны

пристрастья наши и вера,

что рок,

постучавший в двери,

ни в чём не уступит смерти?

Покинув случайно пределы

города, дома, верфи —

не сдвинуть крутой круговерти

потоков, держащих привычно

небо над Тосно и Тверью.

Если, признав реалии,

задашься упрямой целью

отплыть в неизвестные дали,

пополнив ряды искателей,

чтоб дань отдать приключенью —

вспомни, кто строил на стапеле

тебя и твою каравеллу

под пристальным взглядом Создателя!

С первой минуты знала:

на север проложен курс!

Торосы взрывая, считала

сиянья полярного пульс.

Во льдах не найдя просвета,

не стала ломать скрижаль —

внизу простиралась планета,

к бунту февраль подстрекал.

Чувства – как судна остов! —

не терпят ни в чём неточность.

В ста милях ближайший остров —

пройдём ли проверку на прочность?

Пространство пронзая светом,

в небо взлетают слова…

как будто тебе этим летом

доверена книги глава —

и записи бурных столетий