Вячеслав Киктенко книга Город

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – ГОРОД

ПРОЛОГ

«Осмотрев с инженер-поручиком Александровским первые и вторые Алматы и долину между ними, мы нашли их по удобству далеко превосходящими урочища на Иссыке и Талгаре, почему и предположили Алматы – местом будущего поселения…»

(Из донесения майора Перемышльского Западно-Сибирскому генерал-губернатору по поводу основания крепости Верное. 1853г.)

Старый крот* ли порылся в окалинах

И аукнулось прошлое здесь?..

Так, на Сакских военных развалинах

Встала Крепость – развалины днесь.

Так земля, благодатная исстари

Хлебопахатному ремеслу,

Стала пастбищем…

Зернышки вызрели,

А потом превратились в золу…

(«Старый крот» – так иногда называют Историю.)

Семиречье. 1263 г.

Воин Арик Бука,

ты пришел на Или

поделить эту землю насильно,

Ты пришел, поделил,

и когда под Кульджою

последние стихли бои,

Пред тобой распахнул этот край,

жгучим солнцем вспоенный обильно,

Хлебородные,

древние нивы свои.

Не слезая с седла,

ты поля оглядел,

ты промолвил бойцам ободренным:

«Будет корм лошадям

до скончанья бессолнечных дней!

Холить совесть свою,

хлеб растить —

мы оставим в удел покоренным,

Дабы нам – победителям, воинам —

было чем холить коней,

наших верных коней…»

Что трава на лугах,

если колос тугой

от налившихся зерен кренится,

Если хлебу,

политому потом,

теперь закрома не нужны?..

И хрустели на конских зубах

золотые и жаркие

зерна пшеницы,

И блестели,

тучнея на солнце,

золотые твои табуны.

Воин Арик Бука,

ты был ВОЖДЬ,

ты был Могулистана владыка,

Ты ценил лошадей,

ты про совесть и прочую дикость

красно изрекал,

Ты узнал,

ты познал, что и Конь и Зерно —

это равновелико,

Как невежество губит – изведал,

ты в новый набег ускакал.

Бог судья! – Уважение, совесть…

в бою

отыщи-ка такое во встречном,

Не в судьбе, а в седле

равновесье

нам вменило законы свои!..

…отчего ж по весне

на подножном корму,

на извечном

Пали кони твои,

пали верные кони твои?

***

Зернышком,

пущенным в рост,

Центром столицы

Были:

древний форпост

И станицы —

Малая и Большая.

Что он думал, решая

Первый колышек вбить

На развалинах крепости?

Здорово

Думал он,

тот майор,

Про которого

Так легко мы успели забыть..

А ведь мыслил он правильно, верно,

И расчет его был инженерно

Безупречен —

отличный обзор,

И – река под рукой,

И от гор

Неприятельских —

Вроде, неблизко,

И долина, простертая низко,

Станет Городу – колыбель.

И – на Север дорога отсель…

***

Город сам себя опередил,

Плечи выпрямил,

Огородил

Сам себя

Каланчами пожарными,

Сам себя заселил

Горожанами

И расползся по речкам, прудам

К заповедным горам и садам,

Сам себя раздвигая по склонам,

По своим —

это Город! —

Законам.

Неподвижны бывают поля,

Неподвижна бывает земля, —

Что посеяно, то и взошло,

Неподвижно бывает Село —

Ну куда от земли убежать?

В ней и злак хоронить,

И по смерти лежать,

Там и песня своя,

Там и правда своя,

И не нужно за ними

В иные края,

В землю въелось

корнями своими

зело,

Неподвижно стоит

на Планете

Село.

Ну а городу —

что не разгуливать,

Нешто, лавки укарауливать,

Да пожары в полуночной мгле?

Город, он не село,

В нем зерно – Ремесло,

Непривязанный,

Необязанный,

Переваливается по земле,

Куда хочет,

Туда и пойдет,

И растет —

ввысь да вширь —

строят люди —

растет!

***

В нем и песни иные,

И нравы не те.

Городские романсы

Звучат в темноте,

Отношенья людей не простые,

Объясненья в любви завитые,

И дивятся на Город селенья окрест:

– Ох, нелегкий нести тебе, Городу, крест!..

***

Да, к городу прилипчивей беда,

В нем напряженней вьются судеб нити.

– «Прости, Господь, большие города!» —

Поэт воскликнул в сумрачном наитьи.

Здесь каждый предоставлен сам себе,

И выбирать свой путь по жизни волен,

И словно непричастен той