Глава 1

Ночь предательств

Йоган был у себя, ещё в день до своего убийства. Ещё тогда, когда он отпустил Николаса с Великим младенцем, он понимал, что существенно предрешил свою жизнь. Но разве мог он тогда его предать?..

Ливень хлестал в окно его кабинета со всей силы. Время делает своё дело… а заботы тем более.

Судья откинулся и наслаждался ощущениями мягкости подушки. Может быть, ещё и ощущениями дождя. А может быть, судья наслаждался тем, что ему удалось запланировать то, что он хотел?

– Шуберт, зайди ко мне, пожалуйста, – попросил Судья Йоган де Рахди, нажав на кнопку вызова своего рабочего телефона.

– Да, Ваше Пресвятейшество, – ответил Шуберт объёмным спокойным тембром, и через некоторое время входная дверь медленно отворилась.

В тот момент, когда Шуберт открыл дверь, молния осветила его лик в полутёмном помещении. Шагнув вперёд, стук обуви совпал с раздающимся вдогонку громом, и это немного напрягло Шуберта, потому что он верил в знаки судьбы.

– Шуберт, сын мой, у меня есть к тебе поручение, – сказал Йоган.

Йоган выглядел не ахти, довольно озабоченно, словно был неким стариком в госпитале, который не ждал больше ничего хорошего от своей жизни. Морщины на лице выдавали его жизненные переживания и некую преждевременную старость, которую он заслужил в свои 67 лье. Широкий нос судьи, чья гладкая кожа отражала некий блик в тусклом свете, уверенно держал многие лье очки с коричневой тонкой оправой, и через них Шуберт мог разглядеть его голубые глубокие глаза. Они были полны забот… Забот обо всём и о слишком многом. Из-за этого у судьи были с лихвой оседлые и тяжелые широкие плечи, которые он на этот раз не держал и позволял им сходить вперёд, сдавливая грудь, но широкие скулы и плавный переход лица к острому подбородку выдавали всю его бронебойность и стойкость, которые невозможно было сокрыть. Шуберт всегда восхищался внутренними качествами судьи, но сейчас, судя по опущенным плечам, что-то было не так. Судья сдался какому-то, с его точки зрения, неизбежному событию, и Шуберт глубоко это прочувствовал всем своим нутром.

– Шуберт, ты должен будешь покинуть сегодня пост, я хочу, чтобы ты не участвовал в этом собрании.

– Но, Господин, я приготовил все акты, даже речь…

– Никаких «но», мой милый друг, это приказ, так что будешь обязан его выполнить.

Шуберт знал, Йоган никогда не использует эту форму обращения, которую он называет «приказом». Йоган всегда просит мягко, доверяя своему секретарю, то есть ему, Шуберту, всё что угодно. Но тут… Что происходит?

– Да, Господин, – уважительно поклонился Шуберт. – Что прикажете делать с подготовленной документацией? – спросил он деловым тоном, но с великой долей заботы о Судье.

– Принеси мне сюда, – приказал Судья, – и ступай, только не иди домой. Прогуляйся куда-нибудь, отдохни этой ночью в другом месте.

Шуберт поклонился в знак почтения и, уходя, задумался.

Он и так понимал, что дела обстоят плохо… но Йоган решил оградить его даже от возможности убийства… Значит, именно поэтому Йоган его отсылает, чтобы спасти. Но Шуберт терзался: как он может оставить Судью Йогана в такой трудный момент?

Шуберт положил на стол папку с документами.

– Ступай, Шуберт, – попросил Йоган.

– Но, Господин, позвольте же мне остаться…

– Ступай! – сердито приказал Йоган, после чего умягчил свой дух. – Ты уже сделал очень много для меня.

Шуберт знал, что Йоган очень добр и что просто так он сердиться не будет. Но во гневе он видел судью… Сколь мягкий и ласковый характер, столь же жесткий и суровый гнев у его правителя…

– Да, Великий Судья, – ответил Шуберт, – я исполню вашу волю, пусть Ваше Сиятельство не тревожится более обо мне.

Йоган улыбнулся. Как же ему нравилась эта черта Шуберта, его глубокое уважение и внутренняя верность. Верность, прежде всего, своим ценностям, но об этом Шуберт не догадывался, ведь он объяснял это всего лишь послушанием и служением Великому Делу Империума.

И вот она, дверь, закрылась, и высокий молодой брюнет с черными, как уголь, глазами исчез. Быть может, навсегда…

Йоган переметнулся и взглянул на часы. Без двадцати рох четырнадцать ночи. Скоро, скоро вс