Проклятье оборотня

Дон Нигро

Короткая пьеса. Пять актеров (2 женские и 3 мужские роли). Съемки фильма «Человек-Волк» (1941). Перерыв на ланч. Актеры беседуют о своем. Фильм стал классикой, хотя снимался, как один из множества, не в последнюю очередь из-за блестящего актерского состава. Актерам есть, что сказать, а нам – что послушать. Блестяще написанная короткая пьеса, в которой смыслов – на полноразмерную.

Дон Нигро

Проклятье оборотня

Действующие лица:

ЛОН – 35 лет, крупный мужчина с печальным, как у бассета, лицом

МАРИЯ – 66 лет, миниатюрная, похожая на птичку, русская женщина

ЭВЕЛИН – 23 года, прекрасная англичанка, инженю

КЛОД – 52 года, невысокий, вежливый, красноречивый мужчина

БЕЛА – 59 лет, экзотический и мрачного вида венгр

Декорация:

Съемочная площадка в 1941 г. Пять актеров, у которых перерыв на ланч. Снимается «Человек-Волк», в главной роли Лон Чейни – младший, русская актриса Мария Успенская играет цыганку, венгр Бела Лугоши – ее сына, Эвенин Анкерс – подружку Лона, Клод Рейнс – его отца. Фильм должен выйти на экраны в декабре 1941 г. Персонажи этой пьесы, скорее всего, кто-то еще.

(Пять актеров на съемочной площадке в 1941 г. Перерыв на ланч. ЛОН – крупный мужчина с печальными глазами. МАРИЯ – миниатюрная женщина с сильным русским акцентом. БЕЛА – венгр и странный. КЛОД – невысокий, утонченный англичанин. ЭВЕЛИН – тоже англичанка, юная и красивая).

МАРИЯ. Даже если у человека доброе сердце, и он молится перед сном, он может превратиться в волка, когда цветет «волчной цветок», а луна полная и яркая.

ЛОН. Нет. Ошибка. Осенняя луна. И цветок волчий. Не волчной.

МАРИЯ. Кто у нас цыганка, ты или я?

КЛОД. Он – Человек-Волк, дорогая. Кому знать, как не ему?

МАРИЯ. Да что знает волк? Мы не знаем, что знает волк. Чего он хочет? Чего боится? Станиславский однажды сказал мне…

ЛОН. Мне все равно, что сказал тебе Станиславский. Текст неправильный.

МАРИЯ. Может, тебе следует волноваться о своем тексте?

КЛОД. Я всегда запоминаю тексты каждого. Наверное, боюсь оказаться однажды на сцене продуваемого сквозняками театра и внезапно осознать, что не имею ни малейшего понятия, кто я и где.

ЭВЕЛИН. У меня всегда такие ощущения.

ЛОН. Эвелин, пойдем куда-нибудь и порепетируем.

ЭВЕЛИН. Нет. Я лучше побуду здесь.

ЛОН. Повторять текст – это помогает.

МАРИЯ. Она боится оставаться с тобой наедине.

ЭВЕЛИН. Не боюсь я оставаться с ним наедине.

БЕЛА. Здесь я, самый знаменитый в мире сосущий кровь труп, а она боится оставаться наедине с человеком, который одевается, как собака.

ЛОН. Я ей не нравлюсь. Никогда не нравился.

ЭВЕЛИН. Это неправда.

ЛОН. Она думает, что я слишком много пью.

МАРИЯ. Ты слишком много пьешь.

ЛОН. Если бы ты целый день бегала с волосами на лице и рычала, тоже бы запила.

БЕЛА. Она и так пьет. Я видел, как она прикладывалась к фляжке за цыганским фургоном.

МАРИЯ. Я пью, только когда это абсолютно необходимо. И всегда консультируюсь с астрологическими картами, хороший ли этот день для выпивки.

КЛОД. Сегодня хороший день?

МАРИЯ. Пока все дни хорошие, слава Богу.

ЛОН. Послушайте, что мы говорим. Зачем все то? Я хочу сказать, почему мы здесь? Мария работала со Станиславским. Клод преподавал в Королевской академии драматических искусств. Господи, он учил Оливье и Гилгуда. Так что мы, черт побери, здесь делаем, почему сидим посреди бутафорских лесов в бутафорском тумане у бутафорского цыганского фургона и пытаемся заучить этот никчемный текст об оборотнях?

МАРИЯ. Мы делаем то, что умеем, и зарабатываем на жизнь. В этом нет ничего постыдного. Мне нужны деньги, чтобы поддерживать мою актерскую школу.

КЛОД. Мне нужны деньги, чтобы поддерживать трех моих бывших жен.

БЕЛА. Мне нужны деньги на женщин и наркотики.

ЛОН. Но это же так глупо. Я приклеиваю волосы к лицу, рычу и прикидываюсь человеком, который превращается в зверя.

МАРИЯ. Если ты хочешь научиться играть, изучай животных. У них человеческое поведение, только без всего этого дерьма.

КЛОД. Мы в Голливуде. Он целиком из дерьма и управляется животными.