Моя хроника бесчисленных поражений
Полли Ива
Наверно, нужно дозреть до новой любви, до мыслей о другом, до молодой весны, пьянящей сильнее старого вина. И я дозреваю. Уже два года. А ты ещё снишься. Временами, когда ломает запястья и… Просто ломает. Человек, вросший в сердце – это сильнее любви. Больше и шире. Смертельный диагноз. Когда силы совсем покинут меня, я расскажу своим уже взрослым детям о тебе. Иначе кто-нибудь разве узнает, как я тебя сильно? Когда куришь и встречаешь с другой рассветы, улыбайся моему отражение в своём зеркале. И если что, – я рядом.
Полли Ива
Моя хроника бесчисленных поражений
Моя хроника бесчисленных поражений
Ты – моя хроника бесчисленных поражений,
Минуты датирую новым коронным "нет".
Не сердце в груди, а камень, стальное жжение.
Ты мой персональный бонус, горячный бред.
Ступи на бордюр, меня оставляя снизу,
Смотри свысока. Семь верст до небес и лесом
Идти за тобой. С высотки шагнуть с карниза,
Ведь даже умру – но рядом с тобой воскресну.
Танталовы муки – руки тянуть к чужому,
Который насмешливо хмурится, не краснея…
А я дура дурой. Остаться хочу с тобою.
А ты – моя хроника бесчисленных поражений.
На крышах четырнадцатиэтажек
Теперь я знаю, как становятся людьми 21 века: циничными и пошлыми. Вчера ещё, кажется, что вчера, грела его ладони. И вот эта холодная вечность. Стрелки уже давно замерли на без пяти полночь и не показывают реального времени. Стоило бы курить и захлёбываться виски. Но ты не куришь и не пьёшь. Вместо этого сдираешь костяшки в кровь, стёсываешь их об стены и тонешь в слезах. Потом посылаешь всех к чёрту и покупаешь ему подарок. На его день рождения. Восемнадцатый день рождения. И плевать, что ему на тебя с высокой колокольни. И вообще уже на всё наплевать. Пишешь: "Приезжай, забери подарок и уходи". Пишешь его другу: «Чёрт побери, да заберите вы уже его!"
И тишина. Ты думаешь, что всё. Финал. Больше боли не вместит даже самое огромное сердце. Собираешь себя по кусочкам, как пазл. Как крупу, перебираешь воспоминания, отсеивая лишнее. И вот он звонит…
Спустя десятки сотен ночей и исписанных тетрадных листов. И этот прокуренный телефонными проводами голос говорит тебе что-то о вашей первой встрече и будущих детях.
И ещё год. По утрам – будильник на 6:40, зарядка, чашка горячего чая. Стихи о ладонях и тоска, от которой немеет всё тело – от головы и до кончиков пальцев. А потом одна фраза. /Ты мне не нужна/. И опять тишина. Это даже больнее, чем /не люблю/. Мир не рушится. Он просто исчезает. В одно мгновение. Вот он был и нет.
Какого чёрта?! Зачем было возвращаться, если опять уходишь? Да я ведь отпускала! Я правда смогла отпустить. А теперь… Теперь не могу. Ты не рука, нога, да и вообще не любая часть тела. Ты – моя боль. Моя душа. Знаешь, как это, душу скальпелем? Круче и жёстче, чем бабочек в животе. Душа важнее бабочек.
А потом ещё вечность. И он перед твоим подъездом. Спустя пять килограммов после последней встречи. Ну или полтора года, если считать годами. И вот теперь – рушится. Исчезнувший мир – рушится. Смотришь в родные глаза, слушаешь голос. И хочется одного – убежать.
И оказывается, что всё, что было прежде – это не боль. Больнее всего не разлука, не измена, не предательство и даже не смерть. Больнее всего разочарование в любимом человеке.
И вот теперь можно курить, захлёбываться виски и танцевать голышом на пустых крышах четырнадцатиэтажек. Потому что детство осталось где-то там, где ты грела его ладони после долгой разлуки и забывала обо всём. А сейчас у тебя ни ладоней, ни стихов, ни серо-зелёных глаз. Только исчезнувший мир и почерневшее от гари и горечи сердце, наполненное хмельным отчаянием и сумасшедшим весельем, какое бывает только и прямо перед точкой. Окончательной точкой.
Dum spiro spero
Странно, но то, что называют точкой, всегда имеет продолжение. Новое начало старой истории. Действующие лица те же, декорации – тоже. Ты всё так же выводишь чётким почерком на ладони /Ama me/. Dum spiro spero, не так ли? Даже твоё утро начинается как тогда, два года назад. Ты всё ещё хранишь его письмо. В старой шкатулке, пахнущей первыми