Соседи Ивана-Царевича

Анна Алёшина

Много есть сказок про Ивана-Царевича. Но всякая сказка – ложь (хоть и с намёком).В этой книге – вся правда об Иване! Как же много пришлось натерпеться близким и соседям (и близким и не очень) от Ивана-Царевича … от этого любознательного, неугомонного, неутомимого, непредсказуемого и скорого на всякие проделки маленького мальчишки! Но, справедливости ради, надо признать, близкие и соседи (и близкие и не очень) подобрались очень даже под стать ему самому. Они все и есть…

Анна Алёшина

Соседи Ивана-Царевича

Много есть сказок про Ивана-Царевича. Но всякая сказка – ложь (хоть и с намёком).В этой книге – вся правда об Иване! Как же много пришлось натерпеться близким и соседям (и близким и не очень) от Ивана-Царевича … от этого любознательного, неугомонного, неутомимого, непредсказуемого и скорого на всякие проделки маленького мальчишки! Но, справедливости ради, надо признать, близкие и соседи (и близкие и не очень) подобрались очень даже под стать ему самому.

Они все и есть . . .

С миру по сосиске

В один из дней ужинал Иван-Царевич манной кашей без комочков, без пенок, не густой и не жидкой – её ложкой подцепишь, саму ложку перевернёшь и каша, как густой мёд, в тарелку медленно стекает. С вареньем каша была, с клубничным, с домашним!

Не царское это дело – самому ложкой работать. Вот Иван-Царевич рот открывает, а кашу ему туда верные подданные вливают. Жмурится от удовольствия – вкусно!

Вдруг, краем глаза замечает – мелькнула какая-то тень за окном. Повелевает тут же Иван-Царевич властным жестом себя к окну поднести, а там – зверь невиданный: глаза – круглые, нос – сердечком, усы топорщатся, хвост – длинный! Сам зверь – белый в чёрных пятнах, а одно чёрное пятно даже на глаз и пол носа наползло – как пиратская повязка.

Не выдержал тут Иван-Царевич, сам на ноги вскочил, к другому окну подбежал, занавеску отодвинул, а зверь – уже там!

Прижались Иван-Царевич и неведомый зверь нос к носу через стекло и разглядывают друг-друга.

– А ну, назови себя! – повелевает Иван-Царевич.

– Кошка я. Матильдой меня зовут. От соседей к вам пришла. Заблудилась я, проголодалась, замёрзла…, – а в глазах у кошки – такая тоска!

Распорядился Царевич порезать Матильде кружок варёной колбасы маленькими кусочками. Затем ещё один, и ещё. А сам сидит, наблюдает.

Когда же Матильда пятую порцию умяла, Мама Ивана-Царевича не выдержала – дверь в сад открыла и впустила кошку в тёплую комнату.

– Кисонька, бедненькая, не кормят тебя дома что-ли? А может ты дом перепутала – дома ведь один на другой так похожи?! – Мама не могла спокойно смотреть когда кому-нибудь было плохо.

“Бедная кисонька”, видимо, только этого и ждала! Она быстро прошмыгнула в дом и прямиком направилась к холодильнику. Усевшись прямо напротив него, она стала смотреть на холодильник, наверное, самым жалобным взглядом, который только сумела из себя выдавить.

К великому удивлению и разочарованию Матильды, Мама совсем не обратила внимания на печальные взгляды кошки. Она лишь почесала “кисоньку” за ухом, потом одела Ивана-Царевича, накинула на себя куртку, взяла Матильду к себе за пазуху и пошли они эту черно-белую красавицу соседям возвращать.

Дверь им открыла соседская Мама. Взяла она кошку на руки и улыбнулась:

– Ну что вы! Вовсе она не потерялась! Куриной печёнки наелась, на подушке выспалась и пошла по соседям лакомства выпрашивать!

А кошка у соседской Мамы на плече хитрые глаза щурит.

– Вы – не первые, кто нам её приносит. Вот ведь, изобретательница! У одних соседей колбасы выпросит, у других – сосиску, у третьих – даже собачьим кормом не побрезгует! И куда только всё девается– всё равно ведь остаётся худой и взъерошенной?! Небось, если бы щеки выросли, то уже не жалели бы её все так! Не обижайтесь на неё, пожалуйста! – потрепала соседка кошку по загривку.

Но Иван-Царевич совсем на Матильду не обиделся. Он, вообще, очень добрый был Царевич, хоть и капризный немного – самую-самую малость. Больше того, теперь каждый раз, ужиная, он ждал, когда соседская хитрюга придёт. И вот, как только появляются за оконным стеклом круглые глаза и уши торчк