Тяжелое утро, или История о том, как нелегка жизнь в наше непростое время

C. G.

Вечером ты хочешь забыться и напиваешься до предела, а утром уже не можешь узнать себя. Что произошло? Тебя как будто подменили. Или подменили все вокруг тебя? Мир стал адом, или ад стал миром? Ответ есть. И он тут. Содержит нецензурную брань.

C. G.

Тяжелое утро, или История о том, как нелегка жизнь в наше непростое время

– Мрачновато сегодня…

Пьяные люди столпились под навесом. Они курили, смотря на мелкий дождь.

Морось больше походила на туман, рассеивая яркий свет от вывески "бар Толстый фраер”.

– Просто холодно – ответил кто-то, выпуская ртом толи дым, толи пар.

Приглушенный гул поднимался из подвального помещения бара. Люди спускались по укрытой от дождя узкой лестнице обратно в заведение. Туча голосов вырывалась оттуда каждый раз когда кто-то открывал тяжелую дверь.

Столики по четыре человека наполняли помещение бара. За одним из столов, стоявшем в дальнем от входа углу, куда еле дотягивается свет от ламп, сидели четверо.

Сутулый длинноволосый мужик с бородкой радостно обнимает одной рукой сидящего с ним рядом причесанного блондина в пальто и заявляет:

– Я очень рад за твоего брата! Надеюсь, его ребенок будет таким же прекрасным человеком, как и ты!

Блондин с ухмылкой косится на сидящего против него длинного брюнета с пробором. Тот отвечает взглядом исподлобья. Блондин обращается к длинноволосому:

– Я сказал, что у меня родится брат. Но неважно… Давайте просто выпьем за мое счастье!

Длинноволосый:

– Мне в общем-то не важно за что пить, когда угощают!

Он берется за стакан. Рыжий щетинистый парень напротив него уснул, прислонившись к стене. Волосатый стал тормошить его за плечо.

– Вставай, парень. Будем пить за счастье-е… – он со смущенной улыбкой поворачивается к блондину – а имена у вас я и забыл спросить…

Тот, отрывая уже поднесенный стакан ото рта, обращает глаза на длинноволосого, улыбается, будто тоже в смущении, и отрицательно покачивая голову, машет рукой, мол "не важно".

Длинноволосый поворачивается обратно к своему рыжему приятелю.

– Ну, в общем за счастье!

Рыжий с трудом открывает глаза.

– А…?

– Вот, пей.

Волосатая рука пододвигает золотистый извергающий пену стакан к нему.

Он хватается за тару и начинает глушить.

Лицо под свалившейся длинной челкой повторило смущенную улыбку. Блондин с довольным лицом приподнял стакан и тоже приступил к опустошению. Рыжий откинулся на спинку. Оставшиеся двое повторили церемонию. Допив, брюнет с пробором исподлобья посмотрел на длинноволосого.

Тот обратился к блондину:

– А что этот недовольный какой-то? – он кивнул на брюнета,– И молчит все время?

– Такой характер.

Белобрысый, насупив брови, посмотрел на своего товарища. Тот достал сигарету и прикурил.

Рыжий заерзал.

– Мне надо в туалет – сказал он.

Блондин пнул товарища напротив и указал глазами на рыжего. Брюнет произнес свои первые слова за вечер:

– Мне тоже надо.

Белобрысый обращаясь к длинноволосому:

– Я схожу с ними, а ты пока посиди тут, будь добр. Мы сейчас вернемся.

Дылда с пробором встала и выпустила рыжего из-за стола. Тот вяло поплелся за угол, туда, где туалет. Оставшиеся двое потащилась за ним.

Волосатый, ссутулившись, уткнулся в стол. Он водил жареную картошку по блюдцу с соусом, так, будто гадает на кофейной гуще.

Прошло минут пять. Один за столом, бедняга стал тыкать зубочисткой в обшивку кресла. За его спиной послышалось, как жужжание сотни ртов выплюнуло звон бьющегося стекла.

Казалось, что каждые пять минут он менял занятие, и теперь он сдирал отслаивающиеся куски обоев. Он уже готов был приступить к вылавливанию бычков из стаканов, когда блондин в своем пальто и длинный брюнет неожиданно выскочили из-за угла, ведущего в туалет. Он шли быстро и уверенно.

Длинноволосый спросил:

– Почему вы так долго?

Они мельком покосились на него и с ветром пронеслись мимо.

– Вы куда?

Более не обратив на него внимания они вышли из бара, аккуратно прикрыв за собой массивную дверь.

Длинноволосый удивленно смотрел на громадину, выпустившую этих двоих. Гул в его ушах мешал понять происходящее.

Рыж