Плакала Березка

Плакала Березка-Малолетка,

сладкий сок роняя будто слезы,

кто-то обломал живую ветку

у совсем молоденькой Березы.

Рядом лес пуглив и насторожен,

а она в сторонке-

(незадача)

и в своих страданиях похожа

на ребенка что от раны плачет.

Ее сестры у опушки жмутся,

хорошея, наливаясь соком,

к ним теперь не суждено вернуться,

коль однажды проросла далеко,

коли родилась во чистом поле,

у тропинки что на тракт сбегает.

Для ее одной такая доля,

только у нее судьба такая…

Сосна

На пригорке,

на пригорке (мать честна)

стоят Елки

и всего одна Сосна,

но такая, что всех Елок красивей.

А кто ухаживал за ней?

С малолетства

притесняли, как могли.

Мало места-

лишь клочок всего земли-

пробивалась на свет Божий как могла

и гляди-ка расцвела.

Ходят толки,

будто вовсе не шутя,

злые Елки

извести ее хотят.

Пол столетия пронеслось в ее судьбе,

А она растет себе…

Не лежится

на Диване мне весной,

подружился

с той красавицей Сосной,

на пригорок поднимаюсь не спеша,

и рядом с ней поет душа.

Черемуха

Полюбил любовью бестолковою

белую Черемуху медовую,

а она под трели соловьиные

расцвела такая вся невинная,

ароматом сладким сердце ранила,

без того хмельного одурманила.

Я ведь знал любить ее не дешево,

что не выйдет ничего хорошего,

что она игру со мной затеяла-

от нее студеной грустью веяло,

тут сбылись мои все опасения-

добрались к нам холода весенние.

За половиной лета

Вот и лета половина пролетела,

за грехи нас непогодой наградив.

Не ко времени Рябина закраснела

и совсем уж, не ко времени дожди.

Спелым яблоком садится солнце в тучи.

Луч скользнет последний где-то далеко,

и закат уже горит, пол неба вспучив,

и подсвечивая горы облаков.

Ночь слетит на землю снова черной птицей

(а не так давно была белым бела),

и под нею вспыхнут вдруг зарницы,

разом подпалив оба крыла.

Не взлететь теперь ей до рассвета,

да и тот уже поздней придет,

зная, что за половиной лета

ночь минуты светлые крадет.

День насупился…

День насупился, и солнце смотрит хмуро

из-под кромки тучных облаков,

и не летним холодом подуло,

от того и дышится легко.

Ласточки снуют- им в небе тесно,

жмутся шустрой стайкою к земле.

Алые Рябины, как невесты

замерли, красуясь, на бугре.

На лугах Кузнечики примолкли.

Ветер сверху шевельнул копну.

И опушка леса, как в Бинокле,

проступила сбросив пелену…

Быть грозе!

Ах, как она прекрасна

и страшна, и дух ее могуч,

когда молнии рукою властной

в мир людей швыряет из-за туч.

Как она коварна и велика,

всякий раз как прежде молода.

Без нее и жизнь была б безликой

и протухла б как в пруду вода.

Мне гроза давно уже подруга.

Если тишь да гладь вдруг настает,

если в скуке думается туго,

я от всей души зову ее.

Журавлиное Вече

На болотах далече,

где и ходу то нет,

Журавлиное Вече-

птичий, долгий Совет.

Обсудить надо много

и избрать вожака-

к Южным землям дорога

не проста, не легка.

Старики посудачат

о своем, о былом,

загадают удачу,

чтоб была под крылом.

И поднимется стая,

покружит налегке,

и с зарею растает

где-то там- вдалеке.

Сватовство

Весь сентябрь солнышко пряталось,

и как раз в эти дни непогожие

Бабье Лето к Осени сваталось,

да Сваты видать были негожие.

А ведь вышла к ним Осень нарядная-

платье шито Пурпуром да Золотом,

И всем видом спросила:

– Да ладно ли?

А они ей- мол зелено, молодо!

Вроде шутка, но вот ведь обиделась

и Сватов прогнала не жалеючи,

и наряд свой возненавидела,

и расплакалась, да не по девичьи.

Начались дожди на сторонушке.

Бабье Лето с досады сгинуло.

Позабыли о Красном солнышке.

Не уже ль и оно нас покинуло?

Радоваться жизни

Закат алеет – дней погожих вестник.

Рябина пламенеет у окна.

Так мало радостей- порадуемся вместе

что солнышко заглянет в гости к нам,

что осень вдруг преобразится сразу-

оденет свой загадочный венец

и всем обилием волшебных красок

предстанет перед нами наконец.

Давайте радоваться, что близки морозы

(закаты