О, женщины, вы тайна…

За взгляд, за ласковые руки,

за верность вашу и любовь

(О, женщины!) в какие муки

себя ввергаем вновь и вновь.

В вас страсть огня и прелесть Рая

так хитро переплетены

что часто, головы теряя,

под Ваш «Топор» ложимся мы

и умирая воскресаем.

Пусть близко или далеко

без вас нельзя мы точно знаем,

а с вами тоже нелегко…

О, женщины, в вас слишком много

порой и желчи, и огня,

а что от Дьявола, от Бога

доныне тайна для меня.

Половинка моя

Половина меня что всегда за спиной

распоясалась и обалдела.

Половина моя поругалась со мной

из-за мелочи и не по делу.

И теперь вот молчим мы друг другу в укор,

каждый видит себя только правым —

нет чтоб просто другой завести разговор —

ну как дети бездумные право…

Только что там скрывать, коль давно знаю я

(для ее это все не в новинку),

ведь она половинка по жизни моя

как и я есть её половинка.

Пусть тебе приснится…

Ночь сегодня снежная

белым пухом тянется.

Одиноко, нежная

спит моя красавица :

счастье моё светлое,

даль моя бескрайняя,

самая приветная,

сказочная, тайная.

Спит моя хорошая —

чудо моё чудное

на цветок похожая

свежая и юная,

видит сны чудесные,

были не былинные

и тропинки тесные,

и дороги длинные…

Пусть тебе приснится сон

будто снег в тебя влюблен

(над тобой пушинки кружат),

только я теплей чем он

и сильней моя любовь

на морозе греет кровь —

это я тебя от стужи

заслоняю вновь и вновь…

Прости…

Прости меня что я не твой кумир?

Прости что был хмельным при первой встрече,

за то что был необычайно мил

(меня тогда пьянил апрельский вечер),

за то, что если б не твоя рука

меня в тот странный вечер подхватила,

не знаю что бы с сердцем мужика,

с его наивною душою было?

Прости что не сгорел за столько лет

и не растаял свечкой у иконы?

Прости? Хотя прощения нет

за годы что отторгнутые словно.

Прости меня за искренность мою,

за все мои мужицкие манеры?

Прости за то что пред тобой стою

такой самоуверенный без меры?…

Бестолковые фонари

Бестолковые фонари

надо мною склонились и светят,

а я ночь тебе подарил,

может лучшую ночь на свете.

Я тебе подарил звезду

и назвал твоим именем сразу,

и сейчас я за ней иду

потеряв свою волю и разум.

Я себя потерял в ночи —

только вижу как ты мерцаешь :

ты сгораешь, и ты молчишь,

и с рассветом вдруг пропадаешь…

А был ли тот день?

Этот день, словно не был…

В серебряном инее

и деревья, и между столбов провода.

А в глазах твоих небо

бескрайнее, синее —

и таким я не видел его никогда.

Мы шагали тропой

в незнакомую сторону,

ни чуть-чуть не боясь, что собьемся с пути.

И делили то счастье с тобою

мы поровну —

до чего же легко его было нести!

Словно вместе сошлись

две незримые линии

и сошлись в одну тень в мире зимних теней…

И откуда взялись

те глаза твои синие?

Да и был ли тот день в этой жизни моей?…

Женщинам вечная фора…

Мы с тобой «поиграем» в слова

не для истины, так – ради спора.

Я пол слова, а ты целых два —

ведь у женщины вечная фора

и не важно что речь ни о чем,

и могла бы быть вдвое короче

(у тебя как всегда за плечом

аргументы весомые очень).

И меня, и себя огорчишь

как обычно тирадой суровой —

виноват всегда тот кто молчит

(Ну попробуй тут вставить хоть слово!),

ты поймешь что и нынче права

как увидишь ч быстро я сдался.

Ну и что?

Поиграли в слова?

А «Осадочек» все же остался…

Ушла…

Ушла, и только то всего,

но мир накренив

сместились разом для него

и жизнь, и время,

и дни в обычной суете,

мечты и дали

вдруг стали будто бы не те —

чужими стали.

Змеею в дверь вползла тоска,

замок закрыла,

ключ спрятала. Он отыскал.

Не тут то было!

Снаружи память держит дверь —

тоски соседка.

Так как же выбраться теперь —

ведь это клетка?…

Но вдруг знакомые шаги,

скрипят ступени,

и будто не было тоски,

и день весенний

вошел всю серость разогнав,

спрямив сутулость,

и ожил мир.

Это она!

Она вернулась…

Вспомним?

Сорвавшись желтый лист

скользит упрямо вниз

и падает в траву